Биография розинов василий. Розанов, Василий Васильевич – биография. Разрыв с Религиозно-философским обществом

Василий Васильевич Розанов – русский мыслитель; феноменально одаренный прозаик; стилист; новатор, создавший новый жанр в искусстве и породивший мощную волну подражаний; литературный критик; публицист. Он оставил России свои книги, свои мысли и непрекращающиеся уже больше целого века споры о себе самом. Смелость и самобытность таланта Розанова восхищает его почитателей и раздражает его противников. Уже на исходе 20-го столетия Андрей Синявский, размышляя о феномене Розанова, писал о том, какую оценку заслужил Василий Васильевич от современников: «Розанов и строгий богослов, и опасный еретик, бунтовщик, разрушитель религии. Розанов и крайний революционер, консерватор, и крайний радикал. Розанов и антисемит, и филосемит. Розанов и благочестивый христианин, церковник, и в то же время богоборец, осмелившийся поднять голос против Самого Христа. Розанов и высоконравственный семьянин, и развратитель, циник, имморалист. В Розанове находили даже что-то извращённое, патологическое, демоническое, мефистофельское, тёмное… Называли его „мелким бесом“ русской земли и русской словесности» (Андрей Синявский. «Опавшие Листья» Василия Васильевича Розанова. М., 1999, с. 4.). К настоящему времени Розанову посвящены тома исследований, и, тем не менее, эта фигура по-прежнему остается спорной и загадочной.

Василий Розанов родился в городе Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника лесного ведомства Василия Федоровича Розанова. Рано осиротел: отец, по воспоминаниям самого Розанова, «умер, получив простуду, когда гонялся в лесу за мошенниками, рубившими лес». Это случилось в 1861 году, будущему писателю тогда еще не исполнилось пяти лет. Семья, в которой было восемь детей, перебралась в Кострому, где едва сводили концы с концами, бедствовали. Мать, из дворянского рода Шишкиных, умерла, когда Розанову минуло четырнадцать. «Нет сомнения, что я совершенно погиб бы, не „подбери“ меня старший брат Николай, к этому времени закончивший Казанский университет. Он дал мне все средства образования и, словом, был отцом» (Розанов В.В. Материалы к биографии // Русский архив. Вып. 1. М., 1991. С. 249.). Розанов учился в Костромской (1868–70), затем в Симбирской гимназии (1870–72), заканчивал гимназический курс в Нижнем Новгороде (1872–78). Учился Розанов плохо, дважды оставался на второй год; при этом был «нигилист во всех отношениях» (В.В. Розанов: Pro et contra. Т. 1. С. 38).

В 1878–82 Розанов учился на историко-филологическом факультете Московского университета. Студентом 3-го курса женился на А.П. Сусловой, известной в прошлом близкими отношениями с Ф.М. Достоевским, однако брак оказался бездетным и крайне неудачным. Впоследствии, из-за нежелания Сусловой дать развод, второй брак Розанова считался по церковному законодательству недействительным, а дети – «незаконнорожденными». Семейная драма способствовала углублению Розанов в вопросы таинства брака, взаимосвязи религии и семейной жизни, ставшие стержнем его творчества.

После окончания университета Розанов работал учителем истории и географии в Брянской прогимназии (т.е. гимназии с неполным курсом, 1881–87), Елецкой гимназии (1887–91) и прогимназии в г. Белом Смоленской губ. (1891–93). Среди его подопечных оказался Михаил Пришвин, но взаимоотношения, что называется, не сложились. Это особый сюжет в истории нашей культуры.

После перевода в Елец в 1897 г., Розанов женился на В.Д. Бутягиной (урожденной Рудневой), вдове из священнической семьи, отличавшейся глубокой религиозностью, скромностью и высокой нравственностью. Этот брак (с тайным венчанием) был счастливым и многодетным, однако то, что он считался «гражданским», крайне омрачало Розанова, все его попытки добиться развода или признания брака законным не увенчались успехом.

Весной 1893 Т.И. Филиппов – государственный контролер и известный славянофил-меценат, собравший при своем ведомстве целый кружок православных писателей, организовал перевод Розанова, крайне тяготившегося учительской работой, в Петербург, обещая ему место чиновника в Государственном контроле и условия для занятий творческим трудом.

Однако ввиду того, что отношения с Филипповым сразу не сложились, жалованье Розанова оказалось крайне скудным и семья жила буквально впроголодь. Розанов был вынужден, помимо бесконечного чтения статистических отчетов, постоянно писать для печати из-за острой нужды.

Первая значительная творческая удача Розанова – книга «Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевского» (1894). Достоевский – духовно наиболее близкий Розанову писатель (критики отмечали не только явное творческое влияние Достоевского на Розанова, но и сходство его личности с персонажами Достоевского – от «подпольного человека» до Фёдора Карамазова).

Многие статьи Розанова этого времени, как следствие изнурительной, поспешной работы ради заработка, отмечены неуравновешенностью, крайней категоричностью «ультраконсервативных» заявлений. Завершение раннего этапа в творчестве Розанова – поступление его в 1899 в штат газеты А.С. Суворина «Новое время», где он сотрудничал до ее закрытия в 1917, а также переезд на новую квартиру (Шпалерная 39, кв. 4), которая становится одним из важных мест встреч петербургской интеллигенции Серебряного века.

Его религиозно-философские воззрения отобразились на страницах журнала «Новый путь» (1903–04), где Розанов вел постоянную рубрику с соответствующим содержанию названием «В своем углу». Хотя Розанов получил известность как противник христианского аскетизма, однако его отношение к православию, к Церкви было сложным и изменчивым, но никогда – равнодушным. Политические взгляды Розанов также отличались непоследовательностью, даже двойственностью.

Совершенно особый этап в творчестве Розанов открыла его книга «Уединенное» (1912). Собранные в этой книге крайне интимные заметки (она имеет подзаголовок «на праве рукописи») в сочетании с ярко индивидуальными публицистическими оценками, лирическими записями, философскими размышлениями образуют небывалый сплав мысли, факта и образа и представляют собой новый вид литературы, стоящий на грани философии, художественной прозы (временами – и поэзии) и публицистики. При этом Розанов нарочито эпатировал читателей необычайной обнаженноетью своего внутреннего мира. «Такой книги нельзя быть», – писала об «Уединенном» 3. Гиппиус (Крайний А. Литераторы и литература // Русская мысль 1912. № 5. С.29–31). Глубокая жизненность многих заметок Розанова, его редкое умение схватить мимолетные мысли и переживания и необычайно ярко воссоздать пролетающие мгновения в конкретно-чувственных образах, неподдельная взволнованность автора невольно заражают читателя. Неудивительно, что книга, подвергшаяся осмеянию в прессе, вызвала одобрение в письмах к Розанову более независимых в суждениях творческих личностей (М. Горький, М.О. Гершензон и др.).

В 1913 Розанов выступил со второй аналогичной книгой – «Опавшие листья». Именно эти книги необычного жанра вместе со 2-м томом («коробом», как называл его Розанов) «Опавших листьев» (1915) обеспечили Розанову репутацию не только публициста и мыслителя, но и видного писателя, яркого стилиста. При всей «неправильности» выразительного, самобытного стиля Розанова как художник слова нередко удостаивался самых высоких похвал. Например, Н.А. Бердяев писал: «Литературный дар его был изумителен, самый большой дар в русской прозе» (В.В. Розанов: Pro et contra. С. 255).

С приходом Февральской революции, которую Розанов первоначально приветствовал, положение Розанова как сотрудника «реакционного» «Нового времени» резко осложнилось. В конце августа 1917 Розанов с семьей переезжает в Сергиев Посад, чтобы не только скрыться «с глаз долой», но и обрести духовное успокоение в кругу наиболее близких мыслителей, прежде всего друга Розанова, отца Павла Флоренского.

Однако Октябрьская революция и последовавшие за ней разруха и голод вывели Розанова из равновесия. Ярким свидетельством переживаний Розанова в этот период стали периодические выпуски уникального по накалу трагических чувств «Апокалипсиса нашего времени» (1917–18). Розанов с отчаянием и безнадёжностью принимает неизбежность революционной катастрофы, полагая её трагическим завершением российской истории. «Апокалипсис» оказался редкостным и бесценным художественно-историческим свидетельством очевидца и мыслителя, погребенного под обломками рухнувшей империи.

Перед кончиной Розанов открыто нищенствовал, голодал, в конце 1918 года обратился со страниц своего «Апокалипсиса» с трагической просьбой: «К читателю, если он друг. – В этот страшный, потрясающий год, от многих лиц, и знакомых, и вовсе неизвестных мне, я получил, по какой-то догадке сердца, помощь и денежную, и съестными продуктами. И не могу скрыть, что без таковой помощи я не мог бы, не сумел бы перебыть этот год».

Вскоре Розанов слёг после инсульта и после нескольких недель страданий скончался. Похоронили его в Гефсиманском Черниговском скиту.

В Советской России имя Розанов было вытеснено из памяти. И только в 1999–2000-е были впервые изданы книги Розанова в жанре «опавших листьев»: «Сахарна» (1913), «Мимолетное» (1914–17), «Последние листья» (1916–17), а также полный вариант «Апокалипсиса нашего времени» (1917–18) и запрещенной цензурой книги «В темных религиозных лучах» (1909).

Творчество Розанова повлияло на развитие отечественной литературы, его мощное влияние ощущается в книгах: Мариенгофа «Это вам, потомки!» и «Записки сорокалетнего мужчины»; Олеши «Ни дня без строчки»; катаевских «Кубик», «Трава забвения», «Святой колодец», некоторых текстах Астафьева, Солоухина, Бондарева. Из появившегося недавно – «Конец цитаты» Михаила Безродного, записки публикатора наследия Розанова – Виктора Сукача «Воспоминания о Розанове. Почти опавшие листья», «Розановый сад» Владимира Тучкова.

Василий Васильевич Розанов (1856-1919) - это, наверное, самый замечательный писатель среди русских мыслителей, великолепно владевший стилем, познавший магию слова. Он не создал какой-то определенной философской системы, да и не стремился к тому. Но Розанов стал основателем оригинального стиля философствования, который некоторые исследователи называют философским импрессионизмом .

В.В. Розанов родился в г. Ветлуга Костромской губернии в семье чиновника лесного ведомства. В 1861 году, после смерти отца, семья Розановых переехала в Кострому, где Василий Васильевич в 1868-1870 гг. учился в гимназии. После смерти матери (1870 г.) Розанов жил и учился в гимназиях Симбирска (1870-1872 гг.) и Нижнего Новгорода (1872-1878 гг.). По окончании Нижегородской гимназии он поступил на историко-филологический факультет Московского университета. После того как Розанов закончил учебу в университете, он работал преподавателем в провинциальных гимназиях.

В 1886 года вышла первая философская работа В.В. Розанова "О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания". Эта работа, написанная в классическом стиле, прошла абсолютно незамеченной.

В 1893 года Розанов с семьей перебираются в Петербург, где Василий Васильевич поступил на государственную службу по акцизному ведомству. В 1890-е годы Розанов пишет много статей, публикуется в центральных газетах. В 1899 году известный издатель А.С. Суворин пригласил Розанова на работу в газету "Новое время". Василий Васильевич принял это предложение, оставил государственную службу и с тех пор до конца дней целиком посвятил себя литературной деятельности. Кроме службы в "Новом времени", он публиковался в различных, нередко, противоборствующих изданиях - в журналах "Вопросы философии и психологии", "Русский вестник", "Русское обозрение", "Русский труд", "Новый путь", "Мир искусства", "Весы", "Золотое руно", в газетах - "Русское слово", "Биржевые ведомости", "Гражданин", "Земщина" и др.

Помимо работы в газетах и журналах, Розанов активно участвует в литературно-философской жизни. Он был одним из учредителей Религиозно-Философский собраний (1901-1903 гг.), преобразованных в 1907 году в Петербургское Религиозно-Философское общество.

Как литератор и философ, Розанов был очень плодотворен. В начале XX века он чуть ли не каждый год публикует по одной, а то и по три за год книги, посвященных различным литературно-философским проблемам, а также по вопросам общественно-политической жизни. Недаром незадолго до смерти он собирался издать собрание своих сочинений в количестве 50-ти томов. Наиболее важные в философском отношении работы В.В. Розанова - "Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского", "Около церковных стен" (в 2-х тт.), "Уединенное", "Опавшие листья" (короба первый и второй), "Мимолетное", "Сахарна".

Многие работы В.В. Розанова вызывали неоднозначную реакцию. Так, за выход книги "Русская церковь" он был подвергнут судебному преследованию. В 1910 году книга "В темных религиозных лучах" была уничтожена цензурой. В 1912 году цензура наложила арест на книгу "Уединенное". Осенью 1913 года В.В. Розанов опубликовал ряд статей в газете правых депутатов Думы "Земщина", в которых Розанов выступил в поддержку обвинений против М. Бейлиса на известном судебном процессе. В 1914 года за эти статьи Розанов, по инициативе Д. Мережковского и А.В. Карташева, был исключен из Религиозно-Философского общества, несмотря на то, что его позиция нашла поддержку у многих общественных деятелей.

Летом 1917 года Розанов вместе с семьей переехал в Сергиев Посад, где создал последнее свое значительное произведение "Апокалипсис нашего времени", в которых выразил свои горькие размышления о гибели России и ее культуры в пламени революции. В 1918 году Василий Васильевич неоднократно, но безуспешно пытался устроиться на работу и найти хоть какие средства к существованию. В ноябре 1918 году его постиг апоплексический удар. 23 января (5 февраля) 1919 году. В.В. Розанов умер от истощения. Отходную молитву над ним прочитал его друг, русский философ и священник отец Павел Флоренский. 25 января В.В. Розанов был похоронен рядом с могилой К.Н. Леонтьева на кладбище Черниговского скита возле Троице-Сергиевой лавры. В 1923 году это кладбище срыли, черный гранитный памятник Леонтьеву разбили в куски, а крест на могиле Розанова сожгли… Ныне на этом месте надгробья Леонтьева и Розанова восстановлены.

Дать краткую характеристику мировоззрения Василия Васильевича Розанова крайне затруднительно. И дело здесь не в обширности творческого наследия или заумности рассуждений Василия Васильевича, а как раз наоборот - в кажущейся простоте, некой заземленности его произведений. Но при внимательном чтении его работ вдруг обнаруживаешь необычайную глубину, необычайную значимость каждой строчки, каждого слова, вышедших из-под пера этого русского мыслителя.

Как философ, В.В. Розанов, несомненно, предстает религиозным мыслителем, ибо все его работы обязательно были связаны с темой воплощения Бога в мире и человеке. Но в основе философского метода Розанова лежит не систематический анализ, не позитивное или критическое изложение философских воззрений, а - личное переживание, личное сомнение, иначе говоря, философия чувства, тот самый философский импрессионизм. Однажды он так охарактеризовал свой метод: "И я всегда писал один, в сущности - для себя. Даже когда плутовски писал, то точно кидал в пропасть, "и там поднимется хохот", где-то далеко под землей, а вокруг все-таки никого нет". В другом месте он отметил: "Собственно мы хорошо знаем - единственно себя. О всем прочем - догадываемся, спрашиваем. Но если единственная "открывшаяся действительность" есть "я", то, очевидно, и рассказывай об "я" (если сумеешь и сможешь)". Таким образом, субъект и объект философских размышлений В.В. Розанова - он сам. Этот субъективный, экзистенциальный и импрессионистический подход к философскому осмыслению мира, так или иначе, проявлялся во всех работах В.В. Розанова.

Конечно, подобный личностный подход порождал определенный исторический пессимизм, который русский мыслитель выразил следующим образом: "Человек не делает историю, он в ней живет, блуждает без всякого ведения - для чего, к чему". Это откровенное признание в ограниченности личностного восприятия мира объясняет и тот факт, что философские воззрения Розанова были изменчивы. Причем иногда эта изменчивость удивляла его самого. К примеру, свои довольно противоречивые размышления о Церкви, Розанов охарактеризовал следующим образом: "Всю жизнь посвятить на разрушение того, что одно в мире люблю - была ли у кого печальнее судьба?"

В самом деле, будучи религиозным мыслителем, Розанов сомневался в силе христианства и Церкви. В начальном периоде своего творчества он выступает как христианский апологет, причем особую роль в христианстве он отдает именно Православию, в противовес западному христианству: "Глубин христианства никто еще не постиг, - и это задача, даже не брезжившаяся Западу, может быть, есть оригинальная задача русского гения", - писал В.В. Розанов в книге "В мире неясного и нерешенного" (1901 г.). Но позднее личные сомнения Розанова приводят его к иному взгляду: сначала он начинает критиковать Церковь, а затем и само христианство.

Причиной критики стало неверное, по мнению Розанова, восприятие в христианстве проблемы пола, семьи, продолжения рода человеческого. "Ничто из бытия Христа не взято в такой великий и постоянный символ, как смерть. Уподобиться мощам, перестать вовсе жить, двигаться, дышать - есть общий и великий идеал Церкви", - писал он в книге "Около церковных стен". А в других работах разбросаны такие утверждения: "У Церкви нет чувства детей"; "Из текста Евангелия естественно вытекает только монастырь"; "Вокруг нас зрелище обледенелой в сущности христианской цивилизации"; Христос - "таинственная Тень, наведшая отощание на все злаки"; христианство "бессильно устроить жизнь человеческую".

Но важно помнить, что Розанов, при всем критическом отношении, не отрицал христианство как таковое. Скорее, он поставил перед христианской мыслью те вопросы, на которые необходимо было найти ответ. Ведь его, как человека религиозного, мучило несоответствие официальной христианской доктрины проблемам современной жизни. И Розанов стремился показать эти болевые точки, раскрыть их для того, чтобы оживить христианское учение, придать ему новый импульс, внести в духовное бытие человека именно как спасительное учение. Поэтому, в принципе, розановскую критику Церкви и христианства следует рассматривать как положительную, направленную на усиление роли христианского вероучения в жизни современного общества. И он страдал от того, что для достижения этой цели ему пришлось вступить на стезю критицизма. Ведь совсем не случайно была сказана им фраза, уже приведенная выше: "Всю жизнь посвятить на разрушение того, что одно в мире люблю - была ли у кого печальнее судьба?"

Сам Розанов бесконечно любил жизнь во всех ее проявлениях. Символом и знаком жизни для него были проблемы семьи и пола: "Ведь сочинения мои замешены не на воде и даже не на крови человеческой, а на семени человеческом", - писал он в книге "Уединенное". Пол, по убеждению Розанова, обладает "творящей" функцией. Более того, пол, по Розанову, "и есть наша душа", а человек вообще есть "трансформация пола". Таким образом, пол - это физическая основа бытия, таинственно связанная со всей природой. Но пол - это и метафизическая категория, ибо "пол выходит из границ естества, он - внеестественен и сверхъестественен". При этом, как отмечает Розанов, "пол не есть вовсе тело, тело клубится около него и из него…" Но пол одухотворен, также как и все человеческое тело, все телесные качества: "Нет крупинки в нас, ногтя, волоса, капли крови, которые не имели бы в себе духовного начала". Следовательно, пол - это таинственный божественный дар, метафизику и мистику которого человек обязан познать, как одну из величайших загадок бытия. Именно поэтому Розанов писал, что "связь пола с Богом большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом".

Итак, В.В. Розанов привнес в русское философствование новую методологию и новую проблематику. Но, кроме этого, великая заслуга Розанова состоит в том, что он создал и новый стиль философствования. Дело в том, что личностному подходу Розанова к философской проблематике противопоказана системность и концептуальность. Сам Розанов внутренне это очень остро чувствовал, и от книги к книге все более уходил от традиционной стилистики изложения - его работы начинают наполняться письмами его корреспондентов, которые Розанов сопровождает своими пометками или замечаниями. Постепенно книги Розанова превращаются в живые диалоги. Но и эта форма перестает со временем удовлетворять Розанова. И он находит совершенно новую форму, до того не бывшую в русской философской мысли. Именно в этом стиле была написана знаменитая философская трилогия - "Уединенное" и два короба "Опавших листьев", а затем книги "Мимолетное", "Сахарна" и "Апокалипсис нашего времени".

Розановский стиль представляет собой одновременно и новый литературный жанр, и новый метод философствования. Стержнем этого стиля стало "любопытное всматривание" в человеческую природу. Интерес к человеческой личности, к ее сущности выражался Розановым не в исследовании биографий великих людей, не в абстрактных рассуждениях, как это часто бывает, а в осмыслении конкретного бытия конкретного человека - соседа по дому, друга-литератора, наконец, самого себя. Поэтому его философия как бы растворяется в мелочах жизни, а сами эти мелочи приобретают философское звучание. Недаром он как-то записал: "Я ввел в литературу самое мелочное, мимолетное, невидимое движение души, паутинки быта… У меня есть какой-то фетишизм мелочей. "Мелочи" суть мои "боги". И я вечно с ними играюсь в день. А когда их нет: пустыня. И я ее боюсь".

Основу нового розановского стиля составляют повседневные дневниковые записи. Эти, на первый взгляд, казалось бы, разрозненные и несвязанные между собой зарисовки, записи отдельных мыслей, разговоров оказались внутренне едиными, обладающими поразительной цельностью. И объединяла их не столько удачная композиция, сколько личность самого Василия Васильевича, каждый день, каждый час напряженно размышляющего над проблемами бытия.

Причем Розанов стремится избежать искажения любой своей мысли и потому старается запечатлеть ее в самом начале, во время момента рождения. Поэтому философские работы Розанова, созданные в новом стиле, часто напоминают черновые наброски, написанные только для себя с постоянными сокращениями, умолчаниями, скобками, кавычками и курсивом. Но вместе с тем, каждый отрывок - уже запечатленный момент мысли, и, таким образом, вывод, результат мышления совпадает с самим мыслительным процессом. Следовательно, каждый отдельный афоризм, каждое отдельно записанная мысль представляет собой не то "как я думаю", а то "как мне сейчас подумалось". И эта сиюминутность, мимолетность розановских записей - величайшая находка автора, позволяющая и сегодня увидеть философские размышления В.В. Розанова в их, так сказать, самом первозданном виде.

В целом, главная ценность философии В.В. Розанова состоит не в решении отдельных задач и проблем, а в постановке огромного числа проблем и разработке новых подходов к решению этих проблем.

Васи́лий Васи́льевич Ро́занов (20 апреля (2 мая) , Ветлуга , Костромская губерния , Российская империя - 5 февраля , Сергиев Посад , Советская Россия) - русский религиозный философ , литературный критик и публицист . Первый религиозный переводчик (части) Метафизики Аристотеля на русский язык.

Биография

Василий Розанов родился в городе Ветлуге Костромской губернии в многодетной семье чиновника лесного ведомства Василия Фёдоровича Розанова (1822-1861). Рано потерял родителей, воспитывался старшим братом Николаем (1847-1894). В 1870 году переехал с братьями в Симбирск , где его брат преподавал в гимназии. Розанов вспоминал:

Нет сомнения, что я совершенно погиб бы, не «подбери» меня старший брат Николай, к этому времени закончивший Казанский университет . Он дал мне все средства образования и, словом, был отцом .

Несогласие философа с постановкой школьного образования в России выражено в статьях «Сумерки просвещения» () и «Афоризмы и наблюдения» (). В сочувственных тонах описывал брожение в период русской Революции -1907 годов в книге «Когда начальство ушло» (). Сборники «Религия и культура» () и «Природа и история» () были попытками Розанова найти решение социальных и мировоззренческих проблем в церковной религиозности. Однако его отношение к православной церкви («Около церковных стен», т. 1-2, ) оставалось противоречивым. Вопросам отношения церкви к проблематике семьи и сексуальным отношениям посвящена книга «Семейный вопрос в России» (т. 1-2, ). В сочинениях «Тёмный лик. Метафизика христианства» () и «Люди лунного света» (1911) Розанов окончательно расходится с христианством по вопросам пола (противопоставляя при этом Ветхий Завет как утверждение жизни плоти - Новому).

Статьи Розанова, посвящённые делу Бейлиса привели к конфликту с Религиозно-Философским Обществом, в котором состоял философ. Религиозно-Философское Общество, признавшее процесс Бейлиса «оскорблением всего русского народа», призвало Розанова выйти из своего состава, что он вскоре и сделал .

Поздние книги «Уединённое» (), «Смертное» () и «Опавшие листья» (ч. 1-2, -) представляют собой собрание разрозненных эссеистических набросков, беглых умозрений, дневниковых записей, внутренних диалогов, объединённых по настроению. Существует мнение, что в это время философ переживал глубокий духовный кризис, не находивший разрешения в безоговорочном принятии христианских догматов, к которому Розанов тщетно стремится; следуя этому воззрению, итогом мысли Розанова можно считать пессимизм и «экзистенциальный» субъективный идеализм в духе С. Кьеркегора (отличающийся, однако, культом индивидуальности, выражающей себя в стихии пола). Подверженный этому пессимизму, в набросках «Апокалипсис нашего времени» (выпуски 1-10, с ноября 1917 года по октябрь 1918 года) Розанов с отчаянием и безнадёжностью принимает неизбежность революционной катастрофы, полагая её трагическим завершением российской истории.

Воззрения и труды Розанова вызывали критику как со стороны революционных марксистов , так и либерального лагеря русской интеллигенции.

«Духовной» родиной для Розанова был Симбирск . Свою отроческую жизнь здесь он описал ярко, с большой памятью о событиях и тончайших движениях души. Биография Розанова стоит на трех основах. Это его три родины: «физическая» (Кострома), «духовная» (Симбирск) и, позднее, «нравственная» (Елец). В литературу Розанов вошёл уже сформировавшейся личностью. Его более чем тридцатилетний путь в литературе ( -) был беспрерывным и постепенным разворачиванием таланта и выявлением гения. Розанов менял темы, менял даже проблематику, но личность творца оставалась неущербной.

Условия его жизни (а они были не легче, чем у его знаменитого волжского земляка Максима Горького), нигилистическое воспитание и страстное юношеское желание общественного служения готовили Розанову путь деятеля демократической направленности. Он мог бы стать одним из выразителей социального протеста. Однако юношеский «переворот» изменил его биографию коренным образом, и Розанов обрел свое историческое лицо в других духовных областях. Розанов становится комментатором. За исключением немногих книг («Уединенное», «Опавшие листья», «Апокалипсис нашего времени») необъятное наследие Розанова, как правило, написано по поводу каких-либо явлений, событий.

Исследователи отмечают эгоцентризм Розанова. Первые издания книг «опавших листьев» Розанова - «Уединенное», а затем и «Опавшие листья», - вошедшие вскоре в золотой фонд русской литературы, были восприняты с недоумением и растерянностью. Ни одной положительной рецензии в печати, кроме бешеного отпора человеку, который на страницах напечатанной книги заявил: «Я ещё не такой подлец, чтобы думать о морали».

Розанов - один из русских писателей, счастливо познавших любовь читателей, неколебимую их преданность. Это видно из отзывов особенно чутких читателей «Уединенного», правда, высказанных интимно, в письмах. Примером может служить емкий отзыв М. О. Гершензона : «Удивительный Василий Васильевич, три часа назад я получил Вашу книгу, и вот уже прочел её. Такой другой нет на свете - чтобы так без оболочки трепетало сердце пред глазами, и слог такой же, не облекающий, а как бы не существующий, так что в нём, как в чистой воде, все видно. Это самая нужная Ваша книга, потому что, насколько Вы единственный, Вы целиком сказались в ней, и ещё потому, что она ключ ко всем Вашим писаниям и жизни. Бездна и беззаконность - вот что в ней; даже непостижимо, как это Вы сумели так совсем не надеть на себя системы, схемы, имели античное мужество остаться голо-душевным, каким мать родила, - и как у Вас хватило смелости в 20-м веке, где все ходят одетые в систему, в последовательность, в доказательность, рассказать вслух и публично свою наготу. Конечно, в сущности все голы, но частью не знают этого сами и уж во всяком случае наружу прикрывают себя. Да без этого и жить нельзя было бы; если бы все захотели жить, как они есть, житья не стало бы. Но Вы не как все, Вы действительно имеете право быть совсем самим собою; я и до этой книги знал это, и потому никогда не мерял Вас аршином морали или последовательности, и потому „прощая“, если можно сказать тут это слово, Вам Ваши дурные для меня писания просто не вменял: стихия, а закон стихий - беззаконие».

Философия

Интересна одна из интерпретаций философии Розанова, а именно как философии «маленького религиозного человека». Предметом его исследования становятся перипетии «маленького религиозного человека» наедине с религией, такое множество материала, указывающего на серьёзность вопросов веры, на их сложность. Грандиозностью задач, которые ставит перед Розановым религиозная жизнь его эпохи лишь отчасти связана с Церковью . Церковь не поддается критической оценке. Человек остается наедине с самим собой, минуя институты и установления, которые объединяют людей, дают им общие задачи. Когда так ставится вопрос, то проблема рождается сама собой, без дополнительного участия мыслителя. Религия по определению - объединение, собирание вместе и т. д. Однако понятие «индивидуальная религия» приводит к противоречию. Впрочем, если его истолковать таким образом, что в рамках своей индивидуальности религиозный человек ищет свой способ связи и объединения с другими, тогда все встает на нужные места, все приобретает смысл и потенциал для исследования. Именно его использует В. Розанов .

Журналистика

Исследователи отмечают необычный жанр сочинений Розанова, ускользающий от строгого определения, однако прочно вошедший в его журналистскую деятельность, предполагавший постоянную, как можно более непосредственную и вместе с тем выразительную реакцию на злобу дня, и сориентированный на настольную книгу Розанова «Дневник писателя» Достоевского . В опубликованных сочинениях «Уединенное» (), «Смертное» (), «Опавшие листья» (короб 1 - ; короб 2 - ) и предполагавшихся сборниках В «Сахарне», «После Сахарны», «Мимолетное» и «Последние листья» автор пытается воспроизвести процесс «понимания» во всей его интригующей и многосложной мелочности и живой мимике устной речи - процесс, слитый с обыденной жизнью и способствующий мыслительному самоопределению. Этот жанр оказался наиболее адекватным мысли Розанова, всегда стремившейся стать переживанием; и последнее его произведение, попытка осмыслить и тем самым как-то очеловечить революционное крушение истории России и его вселенский резонанс, обрела испытанную жанровую форму. Его «Апокалипсис нашего времени» публиковался невероятным по тому времени двухтысячным тиражом в большевистской России с ноября по октябрь (десять выпусков) .

Религия в творчестве Розанова

Розанов так писал о себе: «Я принадлежу к той породе „излагателя вечно себя“, которая в критике - как рыба на земле и даже на сковороде». И признавался: «Что бы я ни делал, что бы ни говорил и ни писал, прямо или в особенности косвенно, я говорил и думал, собственно, только о Боге : так что Он занял всего меня, без какого-либо остатка, в то же время как-то оставив мысль свободною и энергичною в отношении других тем». Таким образом, Розанов говорил о себе, - не забывая Бога.

Розанов считал, что вся остальная религия стала индивидуальной, личным же стало христианство . Делом каждого человека стало выбирать, то есть осуществлять свободу , но не веры в смысле качества и конфессии - этот вопрос решен 2000 лет назад, но в значении качества укорененности человека в общей вере. Розанов убежден, что этот процесс воцерковления не может проходить механически, через пассивное приятие таинства святого крещения . Должна быть активная вера, должны быть дела веры, и здесь рождается убежденность, что человек не обязан мириться с тем, что он не понимает чего-то в реальном процессе жизнедеятельности, что все касающееся его жизни приобретает качество религиозности. По Розанову отношение к Богу и к Церкви определяется совестью . Совесть различает в человеке субъективное и объективное , индивидуальное и личное , существенное, главное и второстепенное. Он пишет: «Нужно различать в споре о совести две стороны: 1) отношение её к Богу; 2) отношение её к Церкви. Бог по учению христианскому есть Личный бесконечный дух. Каждый с первого же взгляда поймет, что отношение к Лицу несколько иное, чем к порядку вещей, к системе вещей. Никто решительно не скажет, что и Церковь лична: напротив, лицо в ней, напр. всякого иерарха, глубоко покоряется некоторому завещанному и общему порядку».

Тема пола

Центральной философской темой в творчестве зрелого Розанова стала его метафизика пола . В в одном из писем он формулирует свое понимание пола: «Пол в человеке - не орган и не функция, не мясо и не физиология - но зиждительное лицо… Для разума он не определим и не постижим: но он Есть и все сущее - из Него и от Него». Непостижимость пола никоим образом не означает его ирреальности. Напротив, пол, по Розанову, есть самое реальное в этом мире и остается неразрешимой загадкой в той же мере, в какой недоступен для разума смысл самого бытия. «Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия, то есть что это загадка рождающегося пола». В розановской метафизике человек, единый в своей душевной и телесной жизни, связан с Логосом , но связь эта имеет место не в свете универсального разума, а в самой интимной, «ночной» сфере человеческого бытия: в сфере половой любви.

Еврейская тема в творчестве Розанова

Еврейская тема в творчестве Василия Розанова занимала важное место. Это было связано с основами мироощущения Розанова - мистическим пансексуализмом, религиозным поклонением животворящей силе пола, утверждением святости брака и деторождения. Отрицая христианский аскетизм, монашество и безбрачие, Розанов находил религиозное освящение пола, семьи, зачатия и рождения в Ветхом завете . Но его антихристианский бунт смирялся его органическим консерватизмом, искренней любовью к русскому «бытовому исповедничеству», к семейным добродетелям православного духовенства, к освященным традицией формам русской государственности. Отсюда проистекали и элементы откровенного антисемитизма Розанова, столь смущавшего и возмущавшего многих современников .

По оценкам Электронной еврейской энциклопедии высказывания Розанова иногда носили откровенно антисемитский характер . Так, в сочинении Розанова «Иудейская тайнопись» () присутствует следующий фрагмент:

«Да вы всмотритесь в походку: идёт еврей по улице, сутуловат, стар, грязен. Лапсердак, пейсы; ни на кого в мире не похож! Всем не хочется подать ему руку. „Чесноком пахнет“, да и не одним чесноком. Жид вообще „скверно пахнет“. Какое-то всемирное „неприличное место“… Идёт какою-то не прямою, не открытою походкою… Трус, робок… Христианин смотрит вслед, и у него вырывается: - Фу, гадость, и зачем я не могу обойтись без тебя? Всемирное: „зачем не могу обойтись“…»

Однако при оценке взглядов Розанова следует учитывать и его нарочитое тяготение к крайностям, и характерную амбивалентность его мышления . Ему удалось прослыть одновременно юдофилом и юдофобом .

Розанов сам отрицает антисемитизм в своём творчестве. В письме М. О. Гершензону он пишет: «Анти-семитизмом, я, батюшка, не страдаю… Что касается евреев, то, … я как-то и почему-то „жида в пейсах“ и физиологически (почти половым образом) и художественно люблю, и, втайне, в обществе всегда за ними подглядываю и любуюсь.»

В своей последней книге «Апокалипсис нашего времени» Розанов, высказывая своё отношение к евреям, утверждал следующее:

Одна идея «Домостроя», Домо-строя, есть уже великая, священная. … Несомненно, самый великий «Домострой» дан Моисеем в «Исходе», во «Второзаконии» и т. д. и продолжен в Талмуде, и затем фактически выражен и переведен в жизнь в кагале. …

И евреи, впавшие в такое ужасное одиночество после Христа, с враждебностью всего мира против них, зажили «кагалом». «Единственное спасение для нас». …

«Книга судей израилевых», с Руфью, с Иовом, свободная, нестесненная, мне казалась всегда высшим типом человеческого проживания. Она неизмеримо выше и счастливее царств. …

Итак, «бедный человек» возлюбил свое «гетто», в нём греется, им защищается, и, ей-ей, это выше Сократа и Спинозы. Потому что это священнее Сократа и Спинозы. Тут Бог ютится. В гнездышке. Потому что гнездышко - оно такое священно, которого ищет и сам Бог. Не спорю: есть Бог Универзуса. Но мне как-то более нравится «Бог гнездышка».

И вот я думаю - евреи во всем правы. Они правы против Европы, цивилизации и цивилизаций. Европейская цивилизация слишком раздвинулась по периферии, исполнилась пустотами внутри, стала воистину «опустошенною» и от этого погибает. … Живите, евреи. Я благословляю вас во всем, как было время отступничества (пора Бейлиса несчастная), когда проклинал во всем. На самом же деле в вас, конечно, «цимес» всемирной истории: то есть есть такое «зернышко» мира, которое - «мы сохранили одни». Им живите. И я верю, «о них благословятся все народы». - Я нисколько не верю во вражду евреев ко всем народам. В темноте, в ночи, незнаем - я часто наблюдал удивительную, рачительную любовь евреев к русскому человеку и к русской земле.

Да будет благословен еврей.

Да будет благословен и русский.

Примечания

Сочинения

• Литературные очерки. - СПб, 1899.
• В мире неясного и нерешённого. - СПб, 1901.
• Декаденты. - СПб, 1904.
• Итальянские впечатления. - СПб, 1909.
• Люди лунного света: Метафизика христианства. - СПб., 1911.
• Среди художников. - СПб., 1914.
• Война 1914 и русское возрождение, 2-е изд. - Пг., 1915.
• Опавшие листья: Короб 2-й. - Пг., 1915.
• Из последних листьев. Апокалиптика русской литературы // «Книжный угол». - 1918. - № 5.
• Избранное. - Нью-Йорк, 1956.
• К. Чуковский. Поэзия грядущей демократии. Уолт Уитмен
• В. В. Розанов. Два письма В. В. Розанова к еврейскому народу . Заметки по еврейской истории (№8(155) август 2012 года).(недоступная ссылка - история ) Проверено 15 августа 2012.

Литература

• Галковский Д. Счастливый Розанов - статья в «Литературной газете» о судьбе Розанова как писателя и философа в России.
• Голлербах Э. В. В. Розанов. Жизнь и творчество. - Пг., 1922.
• Грифцов Б. Три мыслителя. - М., 1911.
• Грякалова Н. Ю. Гендерный проект В. В. Розанова и «русская идея» // Грякалова Н. Ю. Человек модерна: Биография - рефлексия - письмо. - СПб., 2008. - с. 120-130.
• Лебедева В. Г. Феномен «панэвтихизма» в концепции Василия Розанова // Лебедева В. Г. Судьбы массовой культуры России. Вторая половина XIX-первая треть XX века. - СПб., 2007. - с. 136-140.
• Михайловский Н. К. О г. Розанове, его великих открытиях, его маханальности и философической порнографии.
• Свенцицкий В. Христианство и «половой вопрос» (По поводу книги В. Розанова «Люди лунного света») // Новая Земля. - 1912. - N 3/4, 7/8.
• Селивачёв А. Ф. Психология юдофильства // Русская мысль, 1917, кн. 2, с. 40-64). Есть отдельный оттиск.
• Селивачёв А. Ф. Психология юдофильства. В. В. Розанов // В. В. Розанов: Pro et contra. Книга 2. - СПб., 1995. - С. 223-239.
• Шкловский В. Розанов, в кн.: Сюжет как явление стиля. - Пг., 1921;
• Leskovec P. Basilio Rozanov e la sua concezione religiosa. - Roma, 1958: Rozanov. - L., 1962
• Руднев П. А. Театральные взгляды В. В. Розанова. - М.: Аграф, 2003. - 380 с., илл.

См. также

Ссылки

• «С печальным праздником» Пасха 1918 года
• Василий Розанов в Галерее Международного общества философов (англ.)
• Розанов Василий Васильевич - статья из Большой советской энциклопедии
• Розанов В. В. - статья из Литературной энциклопедии 1929-1939
• «Моя душа сплетена из грязи, нежности и грусти» - о Розанове
• Auto-портрет Розанова (Составлен В. Г. Сукачем по книгам «Литературные изгнанники», «Мимолётное», «Уединённое», «Опавшие листья», «Сахарна»)
• Александр Крутов. В. Розанов как зеркало будущего успеха ЛДПР. // «Новый Взгляд » : газета. - 1995. - № 32. - С. 01-02.
• Сукач В. Г . Детские годы Розанова
• Павел Гольдштейн. О В. В. Розанове . Заметки по еврейской истории (№ 8(155) август 2012 года). Архивировано из первоисточника 14 октября 2012. Проверено 15 августа 2012.

РОЗАНОВ, ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (1856–1919), русский мыслитель, прозаик, публицист, литературный критик. Родился 20 апреля (2 мая) 1856 в Ветлуге Костромской губ. в семье лесничего. Рано осиротел, детство прошло в нищете. Иждивением старшего брата окончил гимназию в Нижнем Новгороде и поступил на филологический факультет Московского университета, который окончил в 1880. До 1893 был учителем истории и географии в гимназиях Брянска, Ельца и г.Белого (Смоленской губ.). Учительская среда оказалась совершенно чуждой и даже враждебной Розанову, преподавание тяготило его, мешало писательству – естественному следствию его умственного развития еще в университетские годы. Согласно Автобиографии (1890), важнейшим импульсом этого развития послужили сочинения Д.С.Милля , Д.И.Писарева , Н.А.Добролюбова и западноевропейских вульгарных материалистов. Целиком в этом русле написана первая статья Розанова Исследование идеи счастья как идеи верховного начала человеческой жизни , в 1881 отвергнутая журналом «Русская мысль» «по причине тяжелого слога». Зато другое его «небольшое исследование» Об основаниях теории поведения удостоилось университетской академической премии и явилось зародышем «сплошного рассуждения на 40 печатных листов» О понимании . Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания . Оно вышло в Москве в 1886 и не имело ни малейшего резонанса в научно-философских кругах – по-видимому, было сочтено дилетантским умствованием, поскольку в нем предлагался полный пересмотр познавательной деятельности в качестве комплексного интеллектуального переживания.

Философические устремления Розанова постепенно сменялись религиозными, о чем свидетельствуют его насыщенные полемикой статьи Органический процесс и механическая причинность (1889); Отречение дарвиниста (1889) – против проф. К.А.Тимирязева; Место христианства в истории (1890), Цель человеческой жизни (1892), Красота в природе и ее смысл (1894). Репутации философа они Розанову не создали, но помогли свести знакомство с Н.Н.Страховым и К.Н.Леонтьевым , а те открыли ему дорогу в консервативную журналистику – он стал одним из ведущих авторов новообразованного в 1890 журнала «Русское обозрение», издававшегося на личные средства Александра III при кураторстве К.П.Победоносцева . Свое публицистическое творчество 1890-х годов Розанов именовал «Катковско-Леонтьевским периодом». Он регулярно публиковался в «Русском вестнике», «Вопросах философии и психологии», «Биржевых ведомостях», «Московских ведомостях» и особенно в газете А.С.Суворина «Новое время» – штатным сотрудником этого издания Розанов стал в 1898. До этого он, оставив гимназическое преподавание и переехав в Санкт-Петербург, несколько лет служил чиновником Центрального управления государственного контроля («Служба была так же отвратительна для меня, как и гимназия»).

К началу 1900-х годов Розанов создал себе прочную репутацию плодовитого и яркого консервативного журналиста. Большая часть его многочисленных статей этого периода собрана в книгах Сумерки просвещения (1899), где на базе собственного опыта Розанов обличает российскую систему школьного образования; Природа и история (1899), Религия и культура (1899), Литературные очерки (1899). Однако главным и наиболее известным его сочинением стала опубликованная в 1891 в «Русском вестнике» и вышедшая несколькими отдельными изданиями (с приложением двух этюдов о Н.В.Гоголе) Легенда о Великом Инквизиторе Ф.М.Достоевского. Опыт критического комментария . Творчество и личность Достоевского изначально привлекали Розанова, и это предопределило не только его критическую репутацию, но и личную судьбу: чтобы лучше понять любимого писателя, Розанов женился на его бывшей любовнице, А.П.Сусловой (1839–1918), которая, изуродовав жизнь супругу и бросив его, не пожелала дать ему развода, и второй – счастливый – брак Розанова оставался в глазах церкви и государства незаконным со всеми вытекающими отсюда прискорбными последствиями. Легенда же положила начало изучению религиозных аспектов творчества Достоевского, хотя в ней речь идет не о самих произведениях, а о восприятии их содержания (о «понимании» литературы, формирующем мировоззрение), как и в других литературно-критических статьях Розанова, начиная с нашумевшего программного цикла Старое и новое (1892), где полемически мотивируется отказ от «наследства 60–70 годов».

К началу 1900-х годов мировоззрение Розанова вполне сформировалось: «понимание» в целом было предрешено и постоянно расширялось тематически, в принципе не имея пределов. Однако «пониманию» этому, на его собственный взгляд, недоставало органичности, которая требовала слияния мышления с бытом: именно он признавался «сферой целостного существования личности» (Н.Розин). Быт одушевляла стихия пола и скрепляли семейные узы. Соответствующие размышления и соображения Розанова, нередко спонтанные, вдохновили его статьи, собранные в двухтомнике Семейный вопрос в России (1905), а также, по собственным его словам, «главную идейную книгу» В мире неясного и нерешенного , вышедшую к 1904 двумя изданиями. Его собственная мучительная семейная ситуация (брачное сожительство, по церковным понятиям считавшееся блудом) спровоцировала напряженные размышления о значении и роли российской церковности (двухтомник Около церковных стен , 1907). Попытку решающего обобщения религиозной проблематики представляют книги Розанова Темный Лик (1911) и Люди лунного света (1912), где в сексуальном ключе выявляется и оценивается «метафизика христианства» и доказывается несостоятельность христианской религии с точки зрения обустройства обыденной жизни. Однако, по-видимому, неправомерно объявлять Розанова, как это делал Д.С.Мережковский , подобным Фр.Ницше «антихристианином». Следует учитывать и его нарочитое тяготение к крайностям, и характерную амбивалентность его мышления. Так, ему удалось прослыть одновременно юдофилом и юдофобом; революционные события 1905–1907 он считал не только возможным, но и необходимым освещать с различных позиций – выступая в «Новом времени» под своей фамилией как монархист и черносотенец, он под псевдонимом В.Варварин выражал в других изданиях леволиберальную, народническую, а порой и социал-демократическую точку зрения.

Закономерной кульминацией творчества Розанова явились его сочинения необычного жанра, ускользающего от строгого определения, однако укорененного в его журналистской деятельности, предполагавшей постоянную, как можно более непосредственную и вместе с тем выразительную реакцию на злобу дня, и сориентированного на настольную книгу Розанова Дневник писателя Достоевского. В опубликованных сочинениях Уединенное (1912), Смертное (1913), Опавшие листья (короб 1 – 1913; короб 2 – 1915) и предполагавшихся сборниках В Сахарне , После Сахарны , Мимолетное и Последние листья автор пытается воспроизвести процесс «понимания» во всей его интригующей и многосложной мелочности и живой мимике устной речи – процесс, слитый с обыденной жизнью и способствующий мыслительному самоопределению. Этот жанр оказался наиболее адекватным мысли Розанова, всегда стремившейся стать переживанием; и последнее его произведение, попытка осмыслить и тем самым как-то очеловечить революционное крушение истории России и его вселенский резонанс, обрела испытанную жанровую форму. Его Апокалипсис нашего времени публиковался невероятным по тому времени двухтысячным тиражом в большевистской России с ноября 1917 по октябрь 1918 (десять выпусков). Характерно, что этот реквием по российскому государству и русской культуре первоначально мыслился как периодическое издание статей на темы политические, религиозные и общекультурные под общим заглавием Троицкие березки : «так, какую-нибудь ерунду, и вдруг – раз, мысль, два – мысль. Разрослось чудище...» (Розанов – Ткаченко, 1918, 31 марта). Жанр оправдал себя: Апокалипсис оказался редкостным и бесценным художественно-историческим свидетельством очевидца и мыслителя, погребенного под обломками рухнувшей империи.

Центральной философской темой в творчестве зрелого Розанова стала его метафизика пола. В 1898 в одном из писем он формулирует свое понимание пола: «Пол в человеке – не орган и не функция, не мясо и не физиология – но зиждительное лицо... Для разума он не определим и не постижим: но он Есть и все сущее – из Него и от Него». Непостижимость пола никоим образом не означает его ирреальности. Напротив, пол, по Розанову, есть самое реальное в этом мире и остается неразрешимой загадкой в той же мере, в какой недоступен для разума смысл самого бытия. «Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия, т.е. что это загадка рождающегося пола». В розановской метафизике человек, единый в своей душевной и телесной жизни, связан с Логосом, но связь эта имеет место не в свете универсального разума, а в самой интимной, «ночной» сфере человеческого бытия: в сфере половой любви. Розанову было чуждо то метафизическое пренебрежение родовой жизнью, которое в истории европейской и русской мысли представлено многими яркими именами. Философ-платоник, певец Вечной Женственности Вл.С.Соловьев сравнивал процесс продолжения рода человеческого с бесконечной вереницей смертей. Розанов же каждое рождение считал чудом – раскрытием связи земного мира с миром трансцендентным: «узел пола – в младенце», который «с того света приходит», «от Бога его душа ниспадает». Любовь, семья, рождение – это для Розанова и есть само бытие, и он готов был говорить об «онтологии» половой любви. Розановская апология телесности, его отказ видеть в теле, и прежде всего в половой любви, нечто низшее и тем более постыдное, в гораздо большей степени спиритуалистичны, чем натуралистичны. Розанов постоянно подчеркивал духовную направленность своей философии: «Нет крупинки в нас, ногтя, волоса, капли крови, которые не имели бы в себе духовного начала», «пол выходит из границ естества, он – вместе естественен и сверхъестественен» и т.п.

Религиозная позиция Розанова с течением времени претерпела серьезные изменения. В конце 1890-х годов он, сопоставляя стоицизм и христианство, утверждал: «Стоицизм есть благоухание смерти, христианство – пот, муки и радость рождающей матери, крик новорожденного младенца... Христианство – без буйства, без вина и опьянения – есть полная веселость, удивительная легкость духа, никакого уныния...». Позднее он приходит к выводу, что «из подражания Христу... в момент Голгофы – образовалось неутомимое искание страданий». Лично глубоко религиозный и никогда не отрекавшийся от православия (уже в последние годы жизни, отвечая на упреки в христоборчестве, заявляет, что «нисколько не против Христа»), Розанов видит суть религии в мироотрицании: «Из текста Евангелия естественно вытекает только монастырь... Иночество составляет метафизику христианства». Привязанный сердцем и умом ко всему земному, верящий в святость плоти, Розанов жаждал от религии прямого и непосредственного спасения и признания (отсюда тяготение к язычеству и Ветхому Завету). Путь через Голгофу, через «попрание» смерти Крестом, этот путь христианства представлялся позднему Розанову едва ли не равносильным отрицанию бытия вообще.

Умер Розанов в Сергиевом Посаде 23 января (5 февраля) 1919, в беспросветной нищете, изнуренный голодом и болезнями, пытаясь превозмочь отчаяние и обрести утешение в христианской вере.

В асилий Розанов - русский религиозный философ, писатель-импрессионист. Он написал более 20 книг, множество философских статей и создал новую литературную форму.

«Я пришел в мир, чтобы видеть, а не совершить»

Родители Василия умерли рано, и мальчик остался на попечении старшего брата. В эти годы ему приходится много работать, чтобы исправить бедственное положение семьи. «Я вышел из мерзости запустения» , - говорил Розанов о своем детстве.

В 1878 году будущий философ поступил на историко-филологический факультет Московского университета. На третьем курсе он женился на Аполлинарии Сусловой, возлюбленной Федора Достоевского . Розанову на момент свадьбы было 24 года, а его невесте - 41. В дневнике философ написал: «Знакомство с Аполлинарией Сусловой… <...> Это самая замечательная из встречавшихся мне женщин…» Однако первый брак философа не сложился. Через некоторое время семья распалась, хотя развода Аполлинария Суслова мужу так и не дала.

После окончания университета Василий Розанов трудился учителем в нескольких городах России. Работая в елецкой школе, он публиковался в «Русском вестнике» и журнале «Вопросы философии и психологии» Московского психологического общества. Вместе с учителем Павлом Первовым перевел «Метафизику» Аристотеля.

Здесь же, в Ельце, Василий Розанов познакомился со своей второй женой - Варварой Бутягиной. В 1891 году они тайно обвенчались. Церковь не признала их брак, однако это не помешало паре прожить вместе почти 30 лет и воспитать шестерых детей.

Василий Розанов с дочерью

Василий Розанов с дочерью

«Каждый миг бытия увековечивай»

Пока Розанов учился в университете, у него сложилось пессимистическое мировоззрение, за что сокурсники его называли «Васей кладбищенским». В Ельце он написал философские статьи, которые принесли ему известность. Так, после его статьи о творчестве Достоевского «Легенда о Великом инквизиторе» писателя стали толковать как религиозного мыслителя. В сборнике «Сумерки просвещения» Розанов раскритиковал школьную систему и основные принципы образования: «Наше образование уныло и настойчиво отрывает человека от мыслей о высоком, предлагая ему занятие серым, будничным, прагматичным. <...> Оно ориентирует не в завтра, а во вчера, даже в позавчерашний мир представлений, иллюзий, надежд. Оно обезволивает» .

Василий Розанов смотрел на многое через призму своей философии: на семью, искусство, веру и религию. По мнению мыслителя, христианство неверно трактовало вопросы пола, семьи и продолжения рода. Розанов поднимал эти темы, чтобы «оживить христианское учение» и сам же тяжело переживал, что критикует религию: «Всю жизнь посвятить на разрушение того, что одно в мире люблю, - была ли у кого печальнее судьба?»

В 1900 году Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Николай Минский и Василий Розанов основали Петербургское религиозно-философское общество, но в 1911 году Розанов покинул объединение из-за расхождения во взглядах с другими участниками.

«Розанов писал - «выговаривал» - все, что ощущал, и все, что в себе видел, а глядел он в себя постоянно, пристально».

Зинаида Гиппиус

«Стиль есть душа вещей»

Стиль изложения мыслей Розанова стал и новым методом философии, и новым литературным жанром. В основе его лежит личное переживание, сомнение, мимолетное впечатление автора: «Между «я хочу сесть» и «я сел» - прошла одна минута. Откуда же эти совсем другие мысли на новую тему, чем с какими я ходил по комнате и даже садился, чтобы их именно записать...»

Если элементы «потока сознания» впервые попытался ввести в свои произведения Лев Толстой , то Василий Розанов, используя эту форму повествования, написал литературно-философскую трилогию - «Уединенное» и две части «Опавших листьев». В текстах автор пытается отразить свои мысли и ощущения без редактуры, без привязки к определенной цели. Эта литературная форма вновь появится в 20–30-х годах ХХ века, например у Джеймса Джойса в «Улиссе».

Мнения философа по многим вопросам противоречивы. Он считал необходимым освещать явления с нескольких позиций: «На предмет надо иметь именно 1000 точек зрения. Это «координаты действительности», и действительность только через 1000 и улавливается» . Так Розанов оценивал все происходящие события, в том числе политические. О революции 1905–1907 годов он писал в журнал «Новое время» как монархист и черносотенец, а в другие издания - как народник или социал-демократ.

«Я считаю В. В. гениальным человеком, замечательнейшим мыслителем, в мыслях его много совершенно чуждого, а - порою - даже враждебного моей душе, и - с этим вместе - он любимейший писатель мой».

Максим Горький

После Октябрьской революции книги философа не продавались, и семья долгое время бедствовала. Василий Розанов умер 5 февраля 1919 года в Сергиевом Посаде.