Конфессиональный стиль речи. Религиозный функциональный стиль. Проблемы лингвистического и семиотического исследования символа

Церковно-религиозный стиль – функциональная разновидность совр. рус. лит. языка, обслуживающая сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносящаяся с религиозной формой общественного сознания.

В настоящее время сфера церковно-религиозной общественной деятельности раздвигает свои границы. Коммуникация в этой сфере включает, с одной стороны, произнесение различных канонических богослужебных текстов, воспроизведение молитв и песнопений, где представлен церковнославянский язык, а с другой стороны – выступления священнослужителей перед массовой аудиторией, осуществляемые не на церковнославянском, а на совр. рус. лит. языке, который и предстает в этом случае в виде особого функц. стиля – церковно-религиозного. Таким образом, сфера церковно-религиозной общественной деятельности оказывается сферой двуязычия.

Но если церковнославянский язык подробно изучен и описан, то изучение Ц. -р. функц. с. совр. рус. лит. языка только начинается; имеются описания жанров церковно-религиозного послания и храмовой проповеди; предстоит изучить жанры напутственного слова, надгробного слова и др. слов, речь священнослужителей в официальной обстановке, – т. е. все жанры и формы речи, в которых находит своё воплощение Ц. -р. функц. с.

Содержание текстов, выдержанных в Ц. -р. с. , позволяет выделить в нем две стороны: диктумное (собственно событийное) содержание, заданное темой, и модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, призывами, религиозными наставлениями, советами, восхвалением деятельности Церкви и т. д. : "Обращаясь к вам с пасхальным приветствием, я призываю вас благоуспешно продолжать служение Церкви и Отечеству в беспредельной преданности Христу, в верности Его заповедям и любви к каждому человеку и всему человеческому роду" (Пасхальное послание Алексия II, 1988).

Коммуникативная цель текстов Ц. -р. с. всегда сложная, многоплановая: раскрывая диктумное содержание, автор одновременно стремится к эмоциональному воздействию на адресата, причем это эмоциональное воздействие связывается с определенным событием из библейской истории, из жизни апостолов, святых, деятелей Церкви и т. д. , напоминая о котором, автор стремится к религиозному просвещению аудитории; отмечая важнейшие события в современной церковной и – шире – общественной жизни, автор достигает еще одной цели – пропаганды позитивной роли Церкви в жизни современного общества и, наконец, призывая к соблюдению христианских заповедей, к сохранению религиозных традиций, к соблюдению церковных установлений, автор преследует цель воспитания аудитории в религиозном духе. Таким образом, соединение эмоционально-воздействующей, религиозно-просветительской, религиозно-пропагандистской и воспитательно-дидактической целей реализует многостороннюю коммуникативную направленность Ц. -р. текстов.

Сложная коммуникативная цель формирует и образ автора, который в Ц. -р. с. оказывается также сложным, двуплановым: с одной стороны, это духовный пастырь, наставник мирян, а с другой, – одно из "чад Матери-Церкви", испытывающий чувства радости, ликования или, напротив, чувства сожаления или скорби вместе со слушающими; это варьирование образа автора находит отражение, в частности, в варьировании языковой формы, обозначающей повествователя (я авторское / мы авторское / мы инклюзивное)

Образ автора как посредника между Церковью – "наместницей Бога на Земле" – и верующими, народом, причем посредника, понимающего народ и близкого к нему, обусловливает отсутствие явного авторского волеизъявления в форме категорического приказа: долженствующе-предписывающий характер изложения в форме категорического императива Ц.

Р. с. не свойственен: "Мы хотим, чтобы наши верующие не были ограничены только знакомством через средства массовой информации о том, как будет проходить празднование в Святой Земле или нашей первопрестольной столице Москве, а чтобы они лично приняли участие в Великом Юбилее в своей церковной общине, в своем родном городе, районе или селе" (Рождественское послание митрополита Ювеналия, 1998–1999).

Адресат текстов Ц. -р. с. – это, с одной стороны, православные христиане, если текст звучит в церкви и адресован верующим, или более широкая аудитория, если текст обращен, напр. , к слушателям радиопередачи, телезрителям и т. п. , т. е. адресат обобщенный и массовый (по Н. И. Формановской). В случае же обращения священнослужителя к другим церковным деятелям различного ранга, – адресат прогнозируемый и конкретизируемый. Но всегда тексты, выдержанные в Ц. -р. с. , обращены к массовой аудитории, следовательно, представляют собой публичную официальную речь, а потому Ц. -р. с. является книжным функц. стилем кодифицированного лит. языка.

Система языковых средств Ц. -р. с. включает лексические единицы четырёх пластов: 1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать, говорить, делать, каждый, тогда, Москва);

2) общекнижную (восприятие, бытие, исконная роль, традиции, однако, весьма, придерживаться иных мировоззрений);

3) церковно-религиозную (Господь Вседержитель, иноки и инокини, монашествующие, миряне, престольный праздник, богослужение, царство Божие, иерархи, боголюбивые пастыри, Святая Земля, освящение, жены-мироносицы);

4) лексику с газетно-публицистической функционально-стилевой окраской (суверенные государства, боевики, сфера образования, преодоление трудностей, экономическая и социальная обстановка, проблемы беженцев и регионов).

Основной лексический ресурс стиля составляет лексика эмоционально-экспрессивно окрашенная, в частности архаически-возвышенная и эмоционально-оценочная (беспримерная преданность, возвеличить воинов, неземное величие, черпать вдохновение, преславный праздник), употребление которой связано с реализацией тех коммуникативных целей, о которых шла речь выше: с воспитательно-дидактической целью и целью положительного эмоционального воздействия, направленного на формирование у адресата определенных морально-нравственных концептов.

Грамматические ресурсы стиля включают такие морфологические и синтаксические средства, которые обеспечивают:

1) книжный характер стиля (в частности родительный присубстантивный, причастия и причастные обороты, пассивные конструкции);

2) архаическую стилистическую окраску речи (архаические морфологические формы, устаревшее управление, инверсия согласуемого компонента в словосочетании);

3) создание экспрессивного эффекта (ряды однородных членов, суперлативы.

С негативной точки зрения арсенал грамматических средств стиля характеризуется отсутствием многокомпонентных усложненных предложений с разнородными синтаксическими связями, бессоюзного способа выражения подчинительных отношений, что связано со стремлением к доступности, понятности Ц. -р. текстов массовому адресату.

Целям усиления экспрессии и, в частности, создания эмоционально-оценочной стилистической окраски речи, служат, кроме использования оценочной и эмоционально-экспрессивно окрашенной лексики: а) обширная цитация; б) использование тропов и фигур речи (наиболее типичными из которых являются метафоры, эпитеты, повторы, градация, антитеза, инверсия, риторический вопрос); в) приемы усложнения композиции текстов; напр. : "Мы грешны и нечисты // А Она (Богородица) / Пречистая" (антитеза); "И действительно / кому и когда отказал Бог в благодати / просвещения / Кто из христиан / не может получить / себе мудрости от Бога?" (риторический вопрос); (примеры Н. Н. Розановой).

В целом, с точки зрения языкового воплощения, изученные жанры Ц. -р. с. отличаются сочетанием общекнижных элементов с церковно-религиозными и газетно-публицистическими, а также архаически-торжественной и эмоционально-оценочной окраской, что отличает Ц. -р. с. от всех остальных книжных функц. стилей, в том числе – и от газетно-публицистического, с которым он сближается сложностью коммуникативной функции, массовым характером адресата и эмоционально-экспрессивной окрашенностью многих языковых средств, входящих в его систему. Однако указанные признаки, а также различная направленность воздействия, характер образа автора, отсутствие той открытости для стилистически сниженных, пейоративно-оценочных и даже нелитературных элементов, которая свойственна газетно-публиц. стилю, – все это не позволяет считать Ц. -р. с. "разновидностью" или "подстилем" газетно-публиц. функц. стиля совр. рус. лит. языка.

Богослужение осуществляется главным образом на церковнославянском языке, однако используется и русский язык – в жанрах проповеди, исповеди, свободной молитвы и некоторых других. Выступление священников по радио, телевидению; на русском языке издается религиозная литература.

Русский язык весьма широко используется в религиозных целях. Поскольку употребление языка обнаруживает устойчивые стилистические особенности, есть все основания выделять церковно-религиозный функциональный стиль, определяемый речевой реализацией религии как одной из форм общественного сознания.

Вера – союз между Богом и человеком, вера есть присутствие и действие Бога в человеческой душе. Вера человека становится глубокой по-настоящему, когда слово Божие делается его внутренним достоянием, его словом. Вера предстает как общение, в котором душа человека предельно близка Богу, а Бог предельно близок человеческой душе.

На вере основывается религия. Главный компонент религиозного мировоззрения – система догматов, соотносимая с типичными состояниями душевной жизни верующего человека. Религиозные истины как ценностно-смысловые структуры не нуждаются в каких-либо внешних, формально-логических доказательствах.

Воплощающая веру религиозная деятельность, в том числе речевая, строго нормирована в отношении как ее содержания, так и эмоциональной тональности ее актов. Нормы этой деятельности во многом определяют характер духовных интенций, речевого и практического поведения верующего человека. Церковно-религиозная речь служит хорошей иллюстрацией положения теории дискурса о том, что люди говорят внутри дискурсивных правил.

Молитвенная речь реализует комплекс характерных эмоционально-психологических состояний – любви, доверия, надежды, смирения, предания себя на волю бога и др.

Данные экстралингвистические основания церковно-религиозного стиля речи детерминируют его конструктивный принцип – особую содержательно-смысловую и собственно речевую организацию текстов, назначение которой состоит в содействии едининению человеческой души с Богом. Этот принцип реализуется комплексом специфических стилевых черт, важнейшими из которых являются:

· Архаически-возвышенная тональность речи, соответствующая высокой цели религиозной деятельности и служащая проявлением складывавшейся веками традиции общения с Богом;

· Символизация фактов и событий невидимого мира, а также возможных вариатов нравственно-религиозного выбора человека;

· Ориентированная на религиозные ценности оценочность речи;

· Модальность несомненности, достоверности сообщаемого.

1. Определяется возвышенностью религиозных мыслей, чувств, ценностных установок, которые предполагают использование соответствующих им своей стилистической окраской языковых средств – прежде всего церковнославянизмов. Стилистическая окраска языковых единиц, традиционно используемых в богослужении, выполняет особую функцию – поддерживать в каждом верующем человеке ощущение своей неотделимости от духовной общности людей, связанных верой в череде поколений. Указанная тональность служит проявлением соборности христианской общины.

Примеры: любящий Отец, очистит от грехов, сходит с небес, стал Жертвой за нас.

2. Основывается на том, что абсолютные по своему значению духовные факты не могут быть представлены в человеческом общении иначе, как с помощью символов, помогающих постичь содержание религиозных истин. Поэтому церковно-религиозная речь обязательно является символической. Важнейшими средствами выражения данной стилевой черты выступают те тропы и фигуры речи, которые отражают сходство явлений, - главным образом метафоры, аллегории и сравнения.

Примеры символов-метафор: Что такое невидимое ? Невидимое – здесь, рядом с нами, в нашей душе…; Куда вознесся Господь? Где он пребывает ?

Развернутые метафоры: А Мария стояла у гроба и плакала. Душа, потерявшая Бога, испытывает страдания и скорбь. Она ищет пристанища и не находит. Ничто не может заменить ей общения с Отцом Небесным. И когда плакала, наклонилась во гроб.

Важная особенность веры – усвоение религиозной истины означает не только и не столько рациональное, сколько интуитивно-эмоциональное ее постижение, «принятие средцем». Поэтому в религиозной речи при символизации явлений духовного мира широко используются сравнения, отсылающие человека к его нравственно-религиозному и житейскому опыту.

Символизация проявляется специфику церковно-религиозного стиля речи не просто как формальный способ непрямого выражения смыслов, но как необходимая структурная особенность религиозной деятельности, состоящая в знаково-символическом выражении Божественных истин для их усвоения людьми. Метафоры, аллегории, сравнения создают своеобразие церковно-религиозного стиля именно их смысловой отнесенностью к духовному миру, их включенностью в деятельность, направленную на сближение души человека с Богом.

3. Определяется самой мотивацией религиозной деятельности – преобразовать грешный земной порядок жизни, все житейские отношения по образ небесных – святых, совершенных. При этом верующий человек должен стремиться очистить свою душу от греха и развить в ней добродетели. Отсюда проникнутая чувством раскаяния негативная самооценка в исповедальной речи, а с другой – позитивная оценочностью речи, прославляющей Бога и святых.

4. Вера предполагает убежденность человека в существовании Высшего Начала и в истинности его откровения. Маркер убежденности в том, что Божественное учение является абсолютно истинным – «аминь». Языковые средства выражения – фактивные глаголы (знать, помнить, веровать, верить), вводные слова со значением уверенности, существительные: истина, правда .

Языковые средства. Сохранение качественных и количественных характеристик гласных полного образования в безударных позициях, эпизодически произносится ударный э после мягких согласных, шипящих и ц перед твердыми согласными, звонкость парных согласных в позиции конца слова.

Лексические церковнославянизмы: благо, храм, забвение, обрести.

В области морфемики – старославянские приставки и суффиксы: пресвятой, пречистый, премилостивый, изведать, искупить, создатель, покровитель, утешитель, сеятель.

Синтаксические библеизмы: инверсии в словосочетаниях с согласованием: Дух святой, слово Божие, море житейское.

30. Фигуры речи, образованные лексическими средствами.

Фигуры речи, связанные со словом :

- Эпитет

- Каламбур

-Градация – расположение синонимов в порядке возрастания или убывания признака, семантического компонента. («…а эти ведь норовят наследить, наплевать, испачкать, изгадить, вот и трешь, скоблишь, вылизываешь, видите, вчера ноготь сломала» (М.Шишкин «Взятие Измаила» ). Ряд стилистических синонимов, которые расположены по линии возрастания одного семантического компонента. Другие термины: Климакс (нарастание значимости) – антиклимакс (потеря значимости).

- Парономасия - использование слова рядом с другим, близким ему по звучанию (И нет в творении творца; Любовь любови ).

- Антитеза – синтагматически сополагаются 2 слова, несущие в себе противоположные смыслы:

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и могучая,

Ты и бессильная

Матушка Русь. (Н.А.Некрасов )

- Плеоназм – излишество – удвоение смыла, которое создается вынесением в отдельное слово семантического компонента, уже содержащееся в соседнем слове. Это средство является выразительным, если есть установка на актуализацию какого-то семантического компонента, в противном случае – это ошибка.

Церковно-религиозный стиль
Один из функциональных стилей современного русского литературного языка, обслуживающий сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносящийся с религиозной формой общественного сознания. Коммуникация в этой сфере включает выступления священнослужителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телевидению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов, осуществляемые на современном русском литературном языке, который представлен церковно -религиозным стилем (религиозным , религиозно -проповедческим , религиозно -культовым ). Системность Ц.-р.с. отражается в следующих параметрах:
а) содержательная сторона;
б) коммуникативная цель;
в) образ автора;
г) характер адресата;
д) система языковых средств и особенности их организации.
Содержание текстов позволяет выделить в них две стороны:
1) диктумное (собственно событийное) содержание, заданное темой;
2) модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, наставлениями, советами, восхвалением деятельности церкви и т.п.
Коммуникативная цель текстов Ц.-р.с. сложная, многоплановая. Автор стремится к эмоциональному воздействию на адресата; к религиозному просвещению народа, его воспитанию. Образ автора двуплановый, т.к. в этом случае наблюдается двуязычие: с одной стороны, автор владеет церковнославянским языком, с другой стороны, он использует церковно-религиозный стиль. Тексты Р.-ц.с. представляют собой официальную речь, а потому Ц.-р.с. является книжным функциональным стилем кодифицированного литературного языка.
Система языковых средств включает лексические единицы четырех типов:
1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать , говорить );
2) общекнижную (восприятие , бытие );
3) церковно-религиозную (престольный праздник , царство Божие );
4) газетно-публицистическую лексику (суверенные государства , сфера образования ).
Грамматические ресурсы стиля вбирают морфологические и синтаксические средства, обеспечивающие:
1) книжный характер стиля;
2) архаическую стилистическую окраску речи.
Целям усиления экспрессии служат:
1) обширная цитация;
2) использование тропов и фигур речи (метафоры, эпитеты, повторы, градация, антитеза, инверсия, риторический вопрос);
3) приемы усложнения композиции текстов.

Термины и понятия лингвистики: Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник. - Назрань: ООО «Пилигрим» . Т.В. Жеребило . 2011 .

Другие новости по теме.

Церковно-религиозный стиль

– функциональная разновидность совр. рус. лит. языка, обслуживающая сферу церковно-религиозной общественной деятельности и соотносящаяся с религиозной формой общественного сознания.

В доперестроечное время (1917–1980-е гг.) эта область функционирования рус. языка, в силу известных экстралингвистических причин, была практически закрыта для филолога-исследователя, следствием чего явилось отсутствие указания на Ц.-р. стиль в литературе по стилистике, а также распространенное мнение, что данная сфера обслуживается не современным рус., а церковнославянским языком. В настоящее время сфера церковно-религиозной общественной деятельности раздвигает свои границы. Коммуникация в этой сфере включает, с одной стороны, произнесение различных канонических богослужебных текстов, воспроизведение молитв и песнопений, где действительно представлен церковнославянский язык, а с другой стороны – выступления священнослужителей перед массовой аудиторией по радио, на митингах, по телевидению, в Государственной Думе, во время обряда освящения школ, больниц, офисов и т.д., осуществляемые не на церковнославянском, а на совр. рус. лит. языке, который и предстает в этом случае в виде особого функц. стиля – церковно-религиозного (в другой терминологии – религиозного , религиозно-проповеднического или религиозно-культового ; термин церковно-религиозный предпочтительнее, т.к. указывает одновременно и на сферу общественной деятельности, в которой он функционирует, и на религиозную форму общественного сознания, и на церковных деятелей как авторов соответствующих текстов, но не ограничивает его реализацию лишь жанром проповеди). Таким образом, сфера церковно-религиозной общественной деятельности оказывается сферой двуязычия .

Но если церковнославянский язык подробно изучен и описан, то изучение Ц.-р. функц. с. совр. рус. лит. языка только начинается; имеются описания жанров церковно-религиозного послания и храмовой проповеди; предстоит изучить жанры напутственного слова, надгробного слова и др. слов , речь священнослужителей в официальной обстановке, – т.е. все жанры и формы речи, в которых находит своё воплощение Ц.-р. функц. с.

Системность Ц.-р. с. отражается в таких параметрах соответствующих речевых жанров, как: а) содержательная сторона; б) коммуникативная цель; в) образ автора; г) характер адресата; д) система языковых средств и особенности их организации.

Содержание текстов, выдержанных в Ц.-р. с., позволяет выделить в нем две стороны: диктумное (собственно событийное) содержание, заданное темой, и модальную рамку диктумного содержания, образуемую поздравлениями, призывами, религиозными наставлениями, советами, восхвалением деятельности Церкви и т.д.: "Обращаясь к вам с пасхальным приветствием, я призываю вас благоуспешно продолжать служение Церкви и Отечеству в беспредельной преданности Христу, в верности Его заповедям и любви к каждому человеку и всему человеческому роду" (Пасхальное послание Алексия II, 1988). Эти две содержательные стороны Ц.-р. текстов соотносятся – соответственно – с содержательно-фактуальной и содержательно-концептуальной информацией (по И.Р. Гальперину). Специфической чертой содержательно-концептуальной информации (или модальной рамки содержательной стороны) является ее эксплицитный характер; она отражает религиозную идеологию и не допускает никаких инотолкований.

Коммуникативная цель текстов Ц.-р. с. всегда сложная, многоплановая : раскрывая диктумное содержание, автор одновременно стремится к эмоциональному воздействию на адресата, причем это эмоциональное воздействие связывается с определенным событием из библейской истории, из жизни апостолов, святых, деятелей Церкви и т.д., напоминая о котором, автор стремится к религиозному просвещению аудитории; отмечая важнейшие события в современной церковной и – шире – общественной жизни, автор достигает еще одной цели – пропаганды позитивной роли Церкви в жизни современного общества и, наконец, призывая к соблюдению христианских заповедей, к сохранению религиозных традиций, к соблюдению церковных установлений, автор преследует цель воспитания аудитории в религиозном духе. Таким образом, соединение эмоционально-воздействующей, религиозно-просветительской, религиозно-пропагандистской и воспитательно-дидактической целей реализует многостороннюю коммуникативную направленность Ц.-р. текстов.

Сложная коммуникативная цель формирует и , который в Ц.-р. с. оказывается также сложным, двуплановым : с одной стороны, это духовный пастырь, наставник мирян, а с другой, – одно из "чад Матери-Церкви" , испытывающий чувства радости, ликования или, напротив, чувства сожаления или скорби вместе со слушающими; это варьирование образа автора находит отражение, в частности, в варьировании языковой формы, обозначающей повествователя (я авторское / мы авторское / мы инклюзивное): "С радостным, светлым чувством я обращаюсь к вам со словами мира и любви о Христе…"; "Мы посетили Алма-Атинскую епархию в Казахстане…"; "И мы , чада Божии, возрадуемся ныне… и проследуем в Вифлеем" (Рождественское послание Алексия II, 1995–1996). Образ автора как посредника между Церковью – "наместницей Бога на Земле" – и верующими, народом, причем посредника, понимающего народ и близкого к нему, обусловливает отсутствие явного авторского волеизъявления в форме категорического приказа: долженствующе-предписывающий характер изложения в форме категорического императива Ц.-р. с. не свойственен: "Мы хотим, чтобы наши верующие не были ограничены только знакомством через средства массовой информации о том, как будет проходить празднование в Святой Земле или нашей первопрестольной столице Москве, а чтобы они лично приняли участие в Великом Юбилее в своей церковной общине, в своем родном городе, районе или селе" (Рождественское послание митрополита Ювеналия, 1998–1999). Даже в ситуации, когда автор выражает негативное отношение всей патриархии к событию (напр., к показу по телевидению фильма Мартина Скорсезе "Последнее искушение Христа"), он прибегает не к речевым жанрам приказа или категорического запрета, а к речевым жанрам просьбы и совета: "Этот фильм / который хотят показать по телевизору… / он нехороший… Там показывают сплошное кощунство… // Тем более это всё смешано / для нас с дорогим Священным Писанием / и Преданием / о Господе нашем Иисусе Христе // Поэтому пожалуйста / отнеситесь к этому серьёзно" (из храмовой проповеди – пример Н.Н. Розановой).

Адресат текстов Ц.-р. с. – это, с одной стороны, православные христиане, если текст звучит в церкви и адресован верующим, или более широкая аудитория, если текст обращен, напр., к слушателям радиопередачи, телезрителям и т.п., т.е. адресат обобщенный и массовый (по Н.И. Формановской). В случае же обращения священнослужителя к другим церковным деятелям различного ранга, – адресат прогнозируемый и конкретизируемый . Но всегда тексты, выдержанные в Ц.-р. с., обращены к массовой аудитории, следовательно, представляют собой публичную официальную речь , а потому Ц.-р. с. является книжным функц. стилем кодифицированного лит. языка .

Система языковых средств Ц.-р. с. включает лексические единицы четырёх пластов : 1) нейтральную, межстилевую лексику (помогать, говорить, делать, каждый, тогда, Москва ); 2) общекнижную (восприятие, бытие, исконная роль, традиции, однако, весьма, придерживаться иных мировоззрений ); 3) церковно-религиозную (Господь Вседержитель, иноки и инокини, монашествующие, миряне, престольный праздник, богослужение, царство Божие, иерархи, боголюбивые пастыри, Святая Земля, освящение, жены-мироносицы ); 4) лексику с газетно-публицистической функционально-стилевой окраской (суверенные государства, боевики, сфера образования, преодоление трудностей, экономическая и социальная обстановка, проблемы беженцев и регионов ). Основной лексический ресурс стиля составляет лексика эмоционально-экспрессивно окрашенная, в частности архаически-возвышенная и эмоционально-оценочная (беспримерная преданность, возвеличить воинов, неземное величие, черпать вдохновение, преславный праздник ), употребление которой связано с реализацией тех коммуникативных целей, о которых шла речь выше: с воспитательно-дидактической целью и целью положительного эмоционального воздействия, направленного на формирование у адресата определенных морально-нравственных концептов. Грамматические ресурсы стиля включают такие морфологические и синтаксические средства, которые обеспечивают: 1) книжный характер стиля (в частности родительный присубстантивный, причастия и причастные обороты, пассивные конструкции); 2) архаическую стилистическую окраску речи (архаические морфологические формы, устаревшее управление, инверсия согласуемого компонента в словосочетании); 3) создание экспрессивного эффекта (ряды однородных членов, суперлативы); напр.: 1) лето благости Господней; слова мира и любви; радующее сердце общение; восстанавливаемый в Москве Храм Христа Спасителя; 2) с любовию во Христе; изглаждена будет; ныне рождшемся; возлюбленные о Господе; на земли; миру горнему; хранить веру отеческую; Церковь небесная; 3) …поздравляю вас, дорогие мои, с этим светлым и благословенным праздником; важнейший; преизобильная; преславное; многополезное; радостнейший; наичестнейшие; благословеннейший . С негативной точки зрения арсенал грамматических средств стиля характеризуется отсутствием многокомпонентных усложненных предложений с разнородными синтаксическими связями, бессоюзного способа выражения подчинительных отношений, что связано со стремлением к доступности, понятности Ц.-р. текстов массовому адресату.

Целям усиления экспрессии и, в частности, создания эмоционально-оценочной стилистической окраски речи, служат, кроме использования оценочной и эмоционально-экспрессивно окрашенной лексики: а) обширная цитация; б) использование тропов и фигур речи (наиболее типичными из которых являются метафоры, эпитеты, повторы, градация, антитеза, инверсия, риторический вопрос); в) приемы усложнения композиции текстов; напр.: "Мы грешны и нечисты // А Она (Богородица) / Пречистая" (антитеза); "И действительно / кому и когда отказал Бог в благодати / просвещения / Кто из христиан / не может получить / себе мудрости от Бога?" (риторический вопрос); (примеры Н.Н. Розановой).

В целом, с точки зрения языкового воплощения, изученные жанры Ц.-р. с. отличаются сочетанием общекнижных элементов с церковно-религиозными и газетно-публицистическими , а также архаически-торжественной и эмоционально-оценочной окраской , что отличает Ц.-р. с. от всех остальных книжных функц. стилей, в том числе – и от газетно-публицистического , с которым он сближается сложностью коммуникативной функции, массовым характером адресата и эмоционально-экспрессивной окрашенностью многих языковых средств, входящих в его систему. Однако указанные признаки, а также различная направленность воздействия, характер образа автора, отсутствие той открытости для стилистически сниженных, пейоративно-оценочных и даже нелитературных элементов, которая свойственна газетно-публиц. стилю, – все это не позволяет считать Ц.-р. с. "разновидностью" или "подстилем" газетно-публиц. функц. стиля совр. рус. лит. языка.

Лит. : Крысин Л.П. Религиозно-проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура / Памяти Т.Г. Винокур. – М., 1996; Шмелев А.Д. Функциональная стилистика и моральные концепты // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г.О. Винокура и современность. – М., 1999; Крылова О.А. Существует ли церковно-религиозный функциональный стиль в современном русском литературном языке? // Культурно-речевая ситуация в современной России. – Екатеринбург, 2000; Ее же: Можно ли считать церковно-религиозный стиль современного русского литературного языка разновидностью газетно-публицистического? // Стереотипность и творчество в тексте. – Пермь, 2001; Со Ын Ён, Речевой жанр современного церковно-религиозного послания.: Автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 2000; Розанова Н.Н. Коммуникативно-жанровые особенности храмовой проповеди // И.А. Бодуэн де Куртенэ: Ученый. Учитель. Личность / Под редакцией Т.М. Григорьевой. – Красноярск, 2000.

Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. – Пермь, 1968 (см. с. 160–175); Феодосий епископ Полоцкий и Глубокский. Гомилетика. Теория церковной проповеди, Моск. Духов. Академия. – Сергиев Посад, 1999; Войтак М. Индивидуальная реализация жанрового образца проповеди // Стереотипность и творчество в тексте. – Пермь, 2002; Makuchowska M. Język religijny // Język polski / Ред. St. Gajda. – Opole, 2001.

О.А. Крылова

Стилистический энциклопедический словарь русского языка. - М:. "Флинта", "Наука" . Под редакцией М.Н. Кожиной . 2003 .

Смотреть что такое "Церковно-религиозный стиль" в других словарях:

церковно-религиозный стиль

Церковно-религиозный стиль - Один из функциональных стилей современного русского литературного языка, обслуживающий сферу церковно религиозной общественной деятельности и соотносящийся с религиозной формой общественного сознания. Коммуникация в этой сфере включает… … Общее языкознание. Социолингвистика: Словарь-справочник

- – см. Церковно религиозный стиль …

- – разновидность устной формы литературного языка, которая находит выражение в различных типах публичных выступлений. В современной практике публичного общения в зависимости от сферы общения выделяют следующие роды О. р.: социально политическая,… … Стилистический энциклопедический словарь русского языка

Литература Великого княжества Литовского - ― литература, сложившаяся в XIV XVII веках на землях Великого княжества Литовского (нынешняя Белоруссия, Литва, частично Украина, Россия и Польша. Многоязычная литература Великого княжества Литовском развивалась на западнорусском,… … Википедия

литературные стили Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

Литературные стили - в риторике: обиходно разговорный, документально деловой, художественный, научный, публицистический, церковно религиозный функциональные стили; в них, в свою очередь, выделяются жанровые стили, или стили видов словесности: стиль гомилетики,… … Риторика: Словарь-справочник

Русская литература - I.ВВЕДЕНИЕ II.РУССКАЯ УСТНАЯ ПОЭЗИЯ А.Периодизация истории устной поэзии Б.Развитие старинной устной поэзии 1.Древнейшие истоки устной поэзии. Устнопоэтическое творчество древней Руси с X до середины XVIв. 2.Устная поэзия с середины XVI до конца… … Литературная энциклопедия

Вестник Волгоградского государственного университета.

Серия 2. Языкознание. Вып.– С. 19-26.

ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ

И ЯЗЫКОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

РЕЛИГИОЗНОГО СТИЛЯ

Существование религиозного стиля – разновидности современного русского литературного языка, функционирующей в сфере религии, было признано совсем недавно – на рубеже ХХ и ХХI веков.

Такое положение дел обусловлено прежде всего тем, что, в силу причин экстралингвистического порядка, современная православная духовная речь долго оставалась за пределами научного изучения. В отечественной лингвистике и литературоведении исследователи обращались, главным образом, к анализу классических образцов русской церковно-проповеднической речи эпохи Средневековья: определялись границы жанра средневековой проповеди и ее типологические признаки1; устанавливались соотношения традиции и своеобразия в древнерусской проповеди2; раскрывалась композиционная структура проповеди, выявлялись принципы ее ритмической организации3; описывались приемы реализации воздействующей функции средневековой проповеди4; рассматривались типологические параметры гимнографических памятников русского Средневековья5. Собственно лингвистические исследования духовной речи были связаны с раскрытием особенностей отбора и функционирования лексических средств в средневековой проповеди6; выявлением способов включения чужой речи в проповеднические тексты7; описанием содержательной и стилистической специфики оригинальных и переводных церковнославянских текстов8; установлением соотношения семантики и ритма в молитвенных текстах9.

Феномен современной духовной речи состоит в том, что в ней функционируют тексты на церковнославянском языке (Священное Писание, молитвы, псалмы) и речевые произведения на современном русском литературном языке (послания иерархов церкви, литургические проповеди, с которыми пастырь обращается к прихожанам, а также так называемая светская духовная речь, которая звучит за пределами храма). Это обстоятельство позволяет исследователям констатировать наличие двуязычия в рамках сферы религиозной коммуникации, что, в свою очередь, обусловливает необходимость решения вопросов, связанных с определением реального статуса церковнославянского языка в отношении к современному русскому литературному языку, с одной стороны, и с уточнением стилистической системы русского литературного языка – с другой.

Идея о необходимости выделения и описания религиозно-проповеднического стиля как одного из функциональных стилей русского литературного языка принадлежит, который в середине 90-х годов ХХ века в одной из своих работ обозначил проблему выявления жанрового многообразия и языковых характеристик духовной речи и наметил ее стилистические признаки10. В последующие годы эта идея была поддержана ведущими отечественными учеными11 и начата работа по изучению стилистической разновидности языка, функционирующей в сфере религии.

На сегодняшний день имеются описания некоторых жанровых разновидностей современной духовной речи (проповеди, молитвы, церковного послания)12, намечены ее основные стилистические параметры13, многие из которых требуют уточнения и дополнения.

Современные подходы к изучению функциональных разновидностей литературного языка предполагают раскрытие как внеязыковых свойств стиля, так и тех лингвистических элементов и категорий, которые составляют его стилистическое “содержание”. В данной статье предлагается описание экстралингвистических качеств и языковых особенностей религиозного стиля – разновидности современного русского литературного языка, которая функционирует в сфере религии наряду с церковнославянским языком.

Мы отдаем предпочтение именованию религиозный стиль , поскольку в нем есть указание на важнейший, базовый критерий, который лежит в основе современных классификаций стилей – сферу употребления типа функционирования языка. Что касается других терминов, которые используются при описании данного стиля, – религиозно-проповеднический 14 и церковно-религиозный 15– то в первом из них, по справедливому замечанию, содержится ограничение реализации стиля жанром проповеди, а во втором, с нашей точки зрения, заключена скрытая тавтология (ср.: церковный – ‘связанный с церковью, с религией , с богослужением’ ; церковь – ‘религиозная организация духовенства и верующих, объединенная общностью верований и обрядности’16).

По нашему мнению, важнейшими экстралингвистическими признаками религиозного стиля, которые обусловливают системность его языковых характеристик, являются:

совокупность видов коммуникации, актуальных для религиозной сферы общения, – коллективная , массовая и личная коммуникации, а также особый вид – гиперкоммуникация;

специфический тип соотношения “говорящий – слушающий” в религиозном общении;

присущая монологическому религиозному тексту диалогичность;

сочетание функций сообщения и воздействия, в которых реализуется просветительская и дидактическая направленность текстов религиозного стиля;

стилевая доминанта, представляющая собой синтез в религиозных текстах элементов двух языковых систем – русского староцерковнославянского и современного русского языков .

Как известно, вид коммуникации является одним из важнейших признаков, определяющих содержательные и формальные свойства речевого произведения. Для ядерных жанров религиозного стиля, прежде всего храмовой проповеди, характерна принадлежность к сфере коллективной коммуникации, так как пастырская проповедь – это публичная речь, обращенная к коллективному адресату – верующим, собравшимся на богослужение. Есть также основания утверждать, что духовная проповедь, наряду с церковным посланием, существует и в условиях массовой коммуникации, поскольку современные технические средства дают возможность сегодняшним церковным иерархам и проповедникам существенно расширить свою аудиторию с помощью радио, телевидения и печатных СМИ. Кроме коллективной и массовой коммуникации, в религиозном общении возможна личная коммуникация (например, в исповеди).

Тексты религиозного стиля реализуются и в гиперкоммуникации (от греч. ‘up’e¢r – ‘над, выше, через, по ту сторону’ и лат. communicatio < communicare – ‘делать общим, связывать; общаться’). Это специфичный вид речевого общения, который актуален только для религиозной коммуникации и возникает при чтении молитвословий и Священного Писания или их цитировании в духовной проповеди, церковном послании или в текстах других жанров религиозного стиля. Гиперкоммуникация характеризуется особым статусом Адресата и трансформацией языкового кода, связанной со спецификой восприятия сакральных текстов, сакрального Слова как воплощения Божественной сущности Спасителя. В терминах семиотики такое отношение к языковому знаку определяется как его неконвенциональная трактовка, при которой знак интерпретируется не как “условное обозначение некоторого денотата, а как сам денотат или его компонент”17. В аспекте формы гиперкоммуникация проявляется в асемантичности интонационного оформления речи, которая реализуется в ритмизации звучания духовных текстов, а также в интонационной невыраженности синтаксической структуры высказывания, синтаксических связей между его частями18.

Тип соотношения “говорящий – слушающий” в религиозном общении определяется нами как сочетание симметричных (равноправных) и асимметричных (неравноправных) взаимоотношений между говорящим и слушающим). Существует точка зрения, согласно которой в сфере религиозной коммуникации священнослужитель и верующие выступают как равноправные речевые партнеры. К такому выводу приходит, например, утверждая, что симметричные, субъект-субъектные отношения основаны на восприятии проповедником своих слушателей как братьев, членов одной семьи – православного сообщества, на уважении у духовному суверенитету личности слушателя19.

Соглашаясь с в том, что диалогичность монологического слова пастыря отражает иерархию отношений проповедника и слушателей, заметим, что предложенное исследователем описание взаимоотношений адресанта и адресата в проповеди не является полным и исчерпывающим. Представляется, что в общении пастыря и прихожан иерархию отношений участников коммуникации целесообразно рассматривать не в одной, как это делает, а в двух плоскостях – вертикальной и горизонтальной. И лишь в первом случае отношения проповедника и слушающих характеризуются как равноправные, тогда как во втором – наблюдается зависимость адресата от субъекта речи. Сделаем необходимые пояснения.

Как известно, основу религиозного общения составляет особый, так называемый евангельский диалог, онтологическая структура которого содержит помимо двух бытийных позиций говорящего и слушающего, третью – божественную позицию: “Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них” (Мф. 18:20). Рассмотрение отношений проповедника и его слушателей по вертикали, вершина которой – Всевышний, позволяет констатировать отсутствие иерархии между адресантом речи – пастырем и адресатом – верующими, ибо пред Богом все равны. Храм, в котором звучит проповедь, воплощает собой общий Дом церковного братства, где снимается противопоставление “коллектив – я”, где царит дух соборности.

Однако соборность и церковность не устраняют наличия иерархии, поскольку настоятель прихода, оставаясь членом церковного братства, выступает в роли духовного отца для своих прихожан. В этом случае можно говорить о горизонтальной плоскости отношений “проповедник – паства”. Они определяются нами как субординативные, асимметричные, что находит отражение в дидактичноcти, поучительной направленности речи проповедника.

Таким образом, мы отмечаем сосуществование в религиозном общении асимметричных и симметричных отношений между говорящим и слушающим, что, кстати, объясняет высокую частотность в ядерных жанрах религиозного стиля (проповеди и послании) глагольных форм 2-го и 1-го лица множественного числа . Первые из них являются маркером асимметричных отношений между священнослужителем и верующими, а вторые – выступают в качестве языкового выражения симметричности позиций адресанта речи и ее адресата.

Диалогичность, входящая в число экстралингвистических параметров религиозного стиля, определяется как свойство монологического текста, связанное с воспроизведением в нем элементов диалога. В религиозных текстах диалогичность представлена тремя типами: внешней диалогичностью, внутренней диалогичностью и глубинной диалогичностью.

Внешняя диалогичность монологического слова реализует направленность речи на адресата, обнаруживает статус адресата и характер взаимоотношений адресанта и адресата речи. Этот тип диалогичности обеспечивается актуализацией “ты”-сферы высказывания, неизменностью речевой позиции субъекта речи, необратимостью адресанта и адресата речи и эксплицируется за счет введения в монологический контекст языковых форм, наиболее частотных для диалогической ситуации общения (обращений, вопросительных и побудительных высказываний, вопросно-ответных единств и т. п.).

Основу внутренней диалогичности религиозного текста составляет авторизация , понимаемая как указание на источник информации в речи, и связанные с ней модификации “я”-сферы высказывания. Внутренняя диалогичность становится возможной в тех случаях, когда в монологический контекст вводится чужая речь – высказывания высоких духовных авторитетов , сентенции, пословицы, поговорки, речь действующих лиц в нарративных фрагментах текста. Этот тип диалогичности реализуется при наличии следующих признаков: актуализация “я”-сферы высказывания, смена речевой позиции субъекта речи, необратимость адресанта и адресата речи. Специфика форм передачи чужого слова в религиозных тестах состоит в приоритете прямой речи над косвенной.

Глубинная диалогичность возникает при введении в духовные тексты фрагментов текстов сакральных – Священного Писания и молитвословий. При молитвенном обращении к Всевышнему, Богородице, ангелам и т. д. в речи появляется особый Адресат. В тех случаях, когда цитируется Библия, происходит смена речевой позиции говорящего и появляется особый Субъект речи20.

Экстралингвистические параметры религиозного стиля обусловливают его лингвистические характеристики, описание которые предполагает определение внутренней организации функционального типа речи, то есть совокупности языковых единиц, которые объединены общей задачей, целями речевого общения.

Система языковых средств духовной речи пронизана архаичными компонентами всех уровней, которые в сочетании с единицами современного русского литературного языкам создают ее стилистическое своеобразие.

10 Об одной лакуне в системе функциональных стилей современного русского языка // Русский язык в школе. 1994. № 3.

11 См.: Сиротинина академика и современные проблемы стилистики // Межд. юбилейная сессия, посвященная 100-летию со дня рождения. Тезисы докладов. М., 1995; , Prewodnik po stylistyce polskiey / Red. Naukowy Stanislaw Gaida. Opole, 1995 // Филологические науки. М. 1997. № 5; Крылова ли церковно-религиозный функциональный стиль в современном русском литературном языке? // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.

12 См.: Прохватилова проповедь и молитва как феномен современной звучащей речи. Волгоград, 1999; Она же. Речевая организация звучащей православной проповеди и молитвы: Автореф. ... дисс. ... докт. филол. наук. М., 2000; Розанова -жанровые особенности храмовой проповеди // де Куртенэ: Ученый. Учитель. Личность / Под ред. . Красноярск, 2000; Со Ын Ён. Речевой жанр современного церковно-религиозного послания: Автореф. ... дис. ... канд. филол. наук. М., 2000; Индивидуальная реализация жанрового образца проповеди // Стереотипность и творчество в тексте: Межвузовский сб. научн. тр. Пермь, 2002; Ярмульская направленность современных церковных посланий // Вестник ВолГУ. Серия 9. Вып. 3. Ч. 1. Волгоград, 2004.

13 Крысин -проповеднический стиль и его место в функционально-стилистической парадигме современного русского литературного языка // Поэтика. Стилистика. Язык и культура:Сб. памяти. М., 1996; Он же. Религиозно-проповеднический стиль // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. , и др. М., 2003; Крылова. соч.; Она же. Церковно-религиозный стиль // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. . М., 2003.

14 Термин введен в научный оборот.

15 Термин предложен.

16 Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. . Т. IV. М., 1984. С. 644.

17 Мечковская лингвистика. М., 1996. С. 73. См. также: , Успенский – имя – культура // Труды по знаковым системам. Т. IV. Тарту, 1973. С. 284–288.

18 Подробнее см.: Прохватилова проповедь и молитва...; Она же. О гиперкоммуникации в духовной речи // Мир Православия: Сб. научн. тр. Вып. 3. Волгоград, 2001.

19 Михальская Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. М., 1996.

20 Подробнее см.: Прохватилова проповедь и молитва...

21 Подробнее см.: Прохватилова -звуковая организация современной духовной речи // Вопросы русского языкознания: Сб. Вып. IX. Аспекты изучения звучащей речи: Сборник научных статей к юбилею Елены Андреевны Брызгуновой. М., 2004. С. 163–174.

22 Термин. См.: Королева сакрально-богослужебная лексика в современном русском языке и в художественном тексте: Автореф. ... дисс. ... канд. филол. наук. Волгоград, 2003.

23 Некоторые исследователи отмечают наличие в религиозных текстах публицистической лексики (см., например: Крылова -религиозный стиль...; Со Ын Ён. Указ. соч.). Однако проведенный анализ представленных в “Толковом словаре русского языка” под ред. (М., 1935) и “Большом толковом словаре русского языка” под ред. (СПб., 1998) стилистических помет 2500 лексических единиц, извлеченных методом сплошной выборки из текстов современных духовных проповедей и посланий, не выявил наличия в них лексики с публицистической окраской.

24 Термин.

25 См., например: Русская грамматика.. В 2 т. М., 1982. Т. I. С. 622.