Моя сестра дает всем читать рассказы. Светик — моя двоюродная сестра. Продолжение. История реальна
Вторая случилась, когда я гладил внутреннюю поверхность её красивых бёдер. Мои руки были мокрыми и липкими от слизи любви, которая всё вытекала на её бёдра, про её трусики и говорить нечего - они были настолько мокрыми, что хоть выжимай. Сока было столько много, что если бы я взял её прямо сейчас, то всё получилось бы само собой, без боли и крови, но я решил подождать до завтра. Завтра все уедут, и никто не услышит звуков любви; никто не увидит окровавленную простыню и мы можем все два дня не выходить из спальни - ведь нам будет некогда. Всю ночь я проворочался в постели не в силах заснуть.
Орган был настолько твердым, что головка больно натягивала простыню, а яички тянуло вниз. Да и сестрёнка тоже не спала в предвкушении сближения. Под утро она встала, накинула халат и прошла мимо моей кровати. Я притворился спящим. Я услышал тихий шелест воды, и понял что Таня пошла в ванную. "Наверное подмывается" - подумал я. Через несколько минут она зашла в комнату, и прошла к своей кровати что-то держа в руках. Она сунула под подушку то, что держала в руках, и когда она это делала, то я догадался, что это были её трусики. Это было так приятно, сестра готовилась. А вчера вечером, я видел, как она застелила свою кровать чистой простынёй. Так что всё было готово. Как только утром за родителями захлопнулась дверь, я перебрался на кровать к сестре. Я откинул одеяло и лёг рядом. На ней была короткая ночная сорочка, открывавшая бёдра. Я стал нежно поглаживать внутреннюю поверхность её бёдер, и она вскрикнула, когда пальцы добрались до того самого влажного, возбуждённого места. Она судорожно сжимала ноги вокруг моей руки.
Она дрожала, чувствуя моё дыхание с внутренней стороны бедра, а ноги её раздвигались всё шире. Я быстро раздвинул её ноги. Я поцеловал её в нижнюю часть живота, прижал губы к внутренней стороне её бедра и начал покрывать его поцелуями. Ноги её чуть было не сомкнулись, когда я достиг самой сердцевины её сладострастия. - Мне не терпится погрузиться в тебя - прошептал я. Моё возбуждение стало болезненным при виде её длинных стройных ног и треугольника тугих завитков внизу живота. Я провёл рукой по её телу, от нежной груди до обнажённого бедра, наслаждаясь мягкостью и упругостью кожи.
Я проник пальцами в неё. - Ты такая мокрая, - сказал я, почти не отрываясь от её губ. - Восхитительно. Ощутив набухший бугорок в самом верху её расщелинки, я стал осторожно его гладить, от чего Таня стала вздыхать. - Я возьму твою невинность, - прошептал я ей в губы, - нанесу рану там, где до меня никто не был раньше, и когда прольётся кровь, наша любовь станет истинной. Она вздрогнула и напряглась всем телом. Срамные губы. Да, именно так называется это место по-латыни. Она хотела сдвинуть ноги, но я прижал локтём её колено.
Мои пальцы сделались влажными и скользкими. Я навалился на неё всем телом. Моё копьё оказалось именно там, где следовало, и упёрлось в ту самую сокровенную точку между её ног. Я приподнялся и рукой направил своё копьё. Она содрогнулась с такой силой, что под нами заскрипела кровать. А я нанёс один сильный, мощный удар и замер, погрузившись в неё до конца. Она вскричала, её тело напряжённо сжалось: как будто что-то лопнуло у неё внутри. Мгновенная боль, сменившаяся лёгким жжением, застала её врасплох. Она затаилась, свыкаясь с новым ощущением: я был там, внутри.
Наконец я счёл возможным начать двигаться снова. И с каждым моим движением жжение внутри слабело. Она как бы со стороны услышала собственные всхлипы, когда мускулы её бёдер и ягодиц сжались вокруг моих пальцев и потом разжались. Когда я задвигался внутри неё, она застонала и заметалась подо мной, сжимая пятками мои ягодицы. Когда наслаждение настигло её она снова вскрикнула. Моя плоть запульсировала в её тугом лоне. Я взорвался, наполнив всю её горячим и густым семенем, я излил своё семя в её лоно, излил восхитительно глубоко.
Таня всхлипнула, и закрыла глаза. Я отодвинулся и увидел кровь на её восхитительных бёдрах и простыне.
Моя сестра Светик. Часть 1
Название: Моя сестра Светик. Часть 1
Нас у родителей было двое моя старшая сестрa Света 15ти лет и я Сергей13ти летний пацан. Лет эдак с 9 я начал, как в прочем каждый стрючёк в моём возрасте, сначала неумело, ну а потом всё "професиональней", увлекаться ананизмом. Половое созревание так сказать было в разгаре. И мне просто ужасно хотелось, ну хоть с кем нибудь, ну хоть разочек трахнуться. Но вопрос, был с кем?… Была у нас соседка Ленка, она училась в пятом классе и этим летом я почти уговорил её снять трусики у нас на задворках, в смысле чтоб хоть посмотреть, полюбоваться, но не вышло, уж больно сильно её опикала родная Мамуля. Да и мелюзга она ещё была, пузатая. Было ещё несколько попыток с одноклассницами но и тут мимо. В голове у них были только фантики да бантики, а в делах любовных они были ещё на "плутоническом уровне" т. е. болше чем сходить в кино, поесть мороженого да подержаться за ручку во время прогулок по парку, в их планы не входило. И когда я предлагал некоторым из них уединиться у меня в комнате и так сказать "себя показать и на на других посмотреть" то мне показывали у виска и в дальнейшем старались избегать, обходя как чуму. А ещё говорят что женщины взрослеют раньше… Одним словом лишь "рука своя дроча спасала". А как хотелось большего… Так бы я наверно и дальше прозябал. Но вот недавно произошло следующее. Родители наши уехали в госи к тётке в деревню на выходные, а мы с сестрой остались одни. В сущности не в первый раз. Живём мы с сестрёнкой очень дружно и компании друг друга не избегаем, скорей наобород. Разумеется у неё есть подруги и у меня друзья, но не такие за которыми в огонь и воду. Да и жинихов-невест тоже пока ненаблюдается. Нет ну конечно многие пацаны хотели бы закадрить с моей сестрёнкой, она у нас ну очень красивая и невероятно стройная, но Светик не торопится. Мол "не скем одни уроды да козлы кругом".
Мне же как брату в ней нравился её добрый и покладистый характер, и вообще она девчёнка с понятием. Повсему мы были схожиеми натурами и мир воспринимали одинаково. Даже играя в детстве мы выстраевали себе только нам одним понятный вертуальный мир дополняя и подхватывая идеи друг друга. А потом как бы жили в нём понимая друг друга с полуслова. Не мудрено что мы с сестрой так охотно коротали время в двоём. Вот и в тот раз смотрели Телек как обычно. Чем ещё займёшся зимним вечером на каникулах в такой мороз. Шёл какой то дежурный фильм который показывают каждые три месяца. Мы его смотрели то, так от нечего делать без звука, лёжа рядышком на диване и почти спали. В комнате был полумрак, и нам было тепло и уютно. Причём я лежал сзади обняв свою сестрёнку за талию. И не знаю, не то от тепла и запаха исходившего от любимой сестрёнки, не то от тесноты, но мне вдруг почудилось что мой дружок проснулся и встаёт. Я попытался отодвинуться назад, но упёрся в спинку дивана. Понимая неизбежность грядущего густая краска ударила мне лицо. Надо было незамедлительно что то делать, до того как это заметит сестра, ведь стыд то какой. И тут подумалось, а может она спит, а он там внизу потихоньку успокоется. Но остановить пробуждение моего молодца в тонкой пижаме на голое тело, пржатый к тёплой попке Светки я не смог, бы даже неимоверным усилием воли, возраст понимаети ли. Член мой предательски рос и рос. Остовалось одно тихонько встать и уйти. Но тут я почувствовал лёгкое покачивание попки сестрёнки. Она чуть заметными движениями украдкой будь то бы ласкала мой напрягшийся член своими ягодичками, тихонечко прижимаясь и ведя ими то вверх, то вниз, то из стороны в сторону, а то зажемая его между ними. Неужели заметила, чёрт! Я затаил дыхание боясь шевельнутся, неверя в то что ощущал. Ствол мой напрягся ещё сильней, а в голове всё завертелось. С одной стороны мне было очень приятно, с другой то что просходило, происходило с моей родной сестрой, и это было шокирующим и даже непиличным. Но как не странно именно это обстоятельство возбуждало меня ещё сильней. Может она спит и ей что то снится? Нет этого неможет быть! Совершенно ошеломлённый прикидывал я.
Рассказ этот, вероятно, вызовет возмущение у читателей своей развращенностью и они подумают, что это произведение какого-то грязного преступника, описывающего свои извращенные желания и фантазии, а между прочим, главное действующее лицо, являющееся и автором, вполне обычный молодой человек, из числа тех, кого вы называете приличными мальчиками. Я не рассчитываю поразить вас подробным описанием половых сцен и всякого рода извращений, а лишь хочу показать, что таится в душе и на какие мерзости способен самый обычный человек.Каковы глубины человеческой души? Никто их никогда не измерял и никому никогда не удастся их измерить. Мы живем по выдуманным нами общественным законам, думаем о том, что прилично и что не прилично, стараемся не выделяться из окружающей нас толпы. Тщательно скрываем в этих самых глубинах сознания свои желания и потребности, которые, как мы думаем, будут не поняты и отвергнуты обществом. А что касается наших половых влечений и пристрастий, то мы об этом не только не говорим окружающим, но и боимся признаться даже себе, особенно если они отличаются неординарностью и явным эксцентризмом. Но я набрался смелости и готов рассказать вам не только о мечтах и желаниях, но и о реальных случаях моей жизни. Читайте же это произведение больного воображения, и, может быть, оно раскроет вам глаза на реальное, а не выдуманное общественное, поведение и сознание человека.
Детство мое протекало тихо и мирно, без особых потрясений и ярких впечатлений. До того как я начал ходить в школу, я большую часть своей жизни проводил на даче, куда брала меня бабушка. Природу, неспешное течение деревенской жизни, ее неторопливость и размеренность я любил более всего. Мне нравилось любоваться зеленью лугов и полей, я любил наблюдать восходы и закаты и подолгу следить за неспешным течением реки. Естественно, что и после того, как я пошел в школу, я любил часто бывать в этом уютном и тихом уголке, где все напоминало о том далеком времени, о моем детстве. Вот в этом земном раю и развернулись все те события, о которых вы прочтете в моем рассказе.
У меня была сестра, очаровательное создание, которое я любил всем сердцем, да и не только сердцем. Правда приходилась она мне не родной, а двоюродной сестрой. Оля, так ее звали, была на несколько лет моложе меня и в то время, которое здесь описывается, ей было четырнадцать, а мне соответственно девятнадцать лет. Естественно, что все детство мы провели вместе и я бы даже сказал, что мы стали неразлучны и не могли провести друг без друга ни единого дня. Она жила в другом городе и после того, как мы пошли в школу, наше общение стало невозможным. Я долго переживал по этому поводу, и все время спрашивал у родителей, почему Оля не может жить вместе с нами. Мы бы ходили вместе в школу, вместе бы ели, спали, готовили уроки и вообще всячески заботились друг о друге. Повзрослев, я понял наивность детских фантазий, что, правда, не умерило моей братской любви. Приезжая на дачу во время каникул я все также радостно встречал Олю, и мы всегда весело проводили с ней время. Мы стали даже более близки, чем в детстве, и, забегая вперед, скажу, что мы обсуждали такие вопросы, которые не могли доверить самым близким друзьям, не говоря уже о родителях. Так я, например, рассказывал Оле о том, что я никак не могу познакомиться с девушкой, что мне хочется излить на кого-нибудь свои самые нежные чувства, но никто не может оценить глубины моей любви. Оля в свою очередь рассказывала о встречах с мальчиками ее возраста, о желании вступить в активную половую жизнь и о страхе сопряженном с потерей девственности.
Надо сказать, что робкий по природе, я и не пытался найти себе партнершу и заменил естественные половые отношения между мужчиной и женщиной просмотром порнофильмов и мастурбацией. Правда, иногда встречаясь на даче с Олей, я подумывал о ее совращении и о том, что, совершив это, я получу источник удовлетворения всей моей похоти, которая уже в это время выплескивала через край. Но тут я опоминался и с ужасом думал о том, какой же я негодяй и подонок, если вот так, ради ненасытной животной страсти, готов на совокупление с собственной сестрой. Но время шло, Оля подрастала, и с каждой новой встречей я с удовольствием отмечал, что тело ее приобретало все более округлые и соблазнительные формы. И я уже начал всерьез задумываться о плане, заполучить Олечку в свое полное распоряжение, или хотя бы провести с ней несколько часов удовольствия.
И вот когда мне исполнилось девятнадцать лет я понял, что не могу дальше заниматься самоудовлетворением и, что девушка, которую я мог бы потрахать необходима мне как воздух. С этими мыслями я и приехал на дачу, захватив с собой видеомагнитофон и несколько кассет с порнофильмами. Олечка, приехавшая несколькими днями позже, точнее ее стройное гибкое тело и возбуждающие мое воображение формы, окончательно убедили меня в успехе моего плана. Около пяти дней мы с ней гуляли, купались, беседовали ни о чем, и я уже начал отчаиваться в выполнимости моего плана, как вдруг вечером бабушка объявила нам, что завтра она должна будет уехать в город, и мы целый день будем предоставлены сами себе. Вы не можете себе представить какие переживания, сомнения, тревоги и надежды терзали меня на продолжении всей этой ночи, ночи за которой должен был последовать столь знаменательный день. Всю ночь я не спал, терзаемый сжиравшей меня похотью, если же мне удавалось на минуту заснуть, мне снилась Оля, то предстающая передо мной в порнографических позах, то сидящая на моем члене с раздвинутыми ногами, то ее розовые половые губки, которые я облизываю и целую, то опять сама Оля сосущая мой высоко торчащий член.
Наконец наступило утро. За завтраком я ни на минуту не мог оторвать свой горящий взгляд от Оли. Она много шутила, смеялась, говорила бабушке о том, что ей привести из города, откусывая белыми зубками хрустящее печенье и запивая его парным молоком. Я же наоборот был мрачен и весь погружен в раздумья. Делать мне то, что я задумал или отказаться от намеченного плана, оставить Оле девственность или идти на поводу у своей похоти. Так незаметно прошло утро, и мы с Олей пошли провожать бабушку к автобусу. В этот момент сомнения разрывали меня на части. Посадив бабушку в автобус и помахав ей на прощание рукой, мы с Олей, обнявшись, пошли домой. Дорогой я чувствовал тепло ее тела и шелковистость кожи сквозь тонкую ткань летнего платьица. Наверное, если бы я не обнял ее в тот момент, то понял бы всю безумность идеи о воплощении с Олей своих эротических фантазий, но теперь, почуяв близость и доступность женского тела, я окончательно потерял голову, и не собирался отказываться от такого случая, который, может быть, больше мне не представится.
Придя домой, Оля пошла гулять в сад, а я включил видеомагнитофон и поставил один из привезенных фильмов. Тематику фильмов я подбирал очень долго и тщательно. Начну с легкой эротики и лишь потом, после откровенного разговора, перейду к порнографии. Таков был мой до мелочей продуманный план. Так что когда Олечка вернулась, она обнаружила, что я смотрю телевизор, и охотно ко мне присоединилась. Я незаметно обнял ее и слегка притянул к себе, чтобы дать почувствовать тепло и силу, исходившую от мужского тела. Так мы просидели некоторое количество времени. Фильм кончился, и я поставил следующий, более откровенный и начал осторожно расспрашивать Олю о ее отношениях с мальчиками и ее сокровенном желании потерять девственность. Она отвечала, что еще не нашла достаточно опытного мальчика, который смог бы доставить ей удовольствие, не причиняя боли при разрыве девственной плевы.
- Ну не обязательно половое наслаждение должно быть связано с разрывом плевы. Существует много способов доставления удовольствия девушке не связанных с непосредственным введением члена во влагалище. Вот сейчас я поставлю фильм, где партнеры удовлетворяют друг друга с помощью рта и языка, - с этими словами я вставил в видеомагнитофон порнографическую кассету. Во время просмотра Оля жадно смотрела на все происходящее на экране, и ее уже достаточно оформившаяся грудь судорожно вздымалась.
Видимо увиденное достаточно взволновало ее, и я понял, что достаточно одного намека и Оля будет моей.
- Вот Олечка, - сказал я - тебе не обязательно позволять мальчику вводить член в твое влагалище, достаточно того, что он просто поласкает тебя и твои губки языком. Так что когда вернешься домой, смело, можешь предложить своему другу такой способ удовлетворения.
- А ты умеешь ласкать девушку языком, - спросила меня горящая от возбуждения Олечка.
- Ну, я не знаю, - ответил я, - ты же знаешь, у меня никогда не было девушки. Хотя, наверное, это у меня получилось бы лучше, чем у мальчиков твоего возраста. Я все-таки прочитал много книг, посвященных этому вопросу, и просмотрел десятки фильмов.
- Хочешь, я буду первой девушкой, которой ты подаришь наслаждение, - откровенно спросила Оля.
В первую минуту я, честно говоря, растерялся. Конечно, я рассчитывал совратить Олю, но представлял это более трудоемким процессом, а в действительности все оказалось так просто. Она даже не стала ждать, пока я сделаю намек или предложение заняться с ней сексом, а сама предложила мне ключ от замка, отпирающего ворота наслаждения. К такому я не был готов и в первую минуту почувствовал себя смущенным. Но сомнения быстро рассеялись, ведь передо мной лежало то, чего я желал несколько лет, то о чем я мечтал бессонными ночами, то, что видел в эротических снах.
- Ты готова, - спросил я у Оли.
-Да, я хочу почувствовать, как поцелуешь мои половые губки, пощекочешь клитор, как твой язык проникнет во влагалище, - с нежным вздохом ответила она.
Мы легли на широкий диван и нежно стали целовать и обнимать друг друга. Я запустил руку под юбочку Оли и, немного поласкав ее шелковистые бедра, начал медленно стягивать трусики. Оля в это мгновение снимала с себя маечку. Оторвав глаза от ее божественных ножек, я увидел еще более восхитительное зрелище. Нежные белые маленькие груди находились на уровне моего рта, и мне не составило особого труда ухватиться губами за выпуклый розовый сосок. Пососав один сосок, я неторопливо перешел к другому, руки мои все это время поглаживали ее округлые бедра. Олечка вся замерла от наслаждения и лишь тихо стонала.
- Раздвинь ножки, я хочу поцеловать тебя, - прошептал я.
Олечка послушно выполнила мое приказание, и через мгновение я увидел ее половые органы, представшие передо мной во всей их девственной красе. Розовые губки были подобны лепесткам только что распустившейся розы и капли выступившей от возбуждения жидкости блестели как капли росы, ранним утром осевшей на траве. Восхитительная, незабываемая картина, которая надолго запечатлелась в моей памяти. Полюбовавшись красотой этого прелестного цветка, я прильнул к нему так, словно хотел выпить весь источаемый им нектар. Я целовал ее в раскрытые половые губки, посасывал и потягивал клитор, запускал язык в самую глубину влагалища так, что чувствовал тоненькую девственную пленку. Стоны, тихие вздохи и нежный шепот Оли, просящей не прекращать ласкать ее, довели меня до такого возбуждения, что я готов был тут же кончить. Оля же находилась в еще более возбужденном состоянии. Еще одно движение языка, еще один поцелуй, и она кончила с тихим криком и в изнеможении откинулась на спинку дивана. Я весь трясся от возбуждения и волнения. Еще бы, ведь я только что занимался оральным сексом с собственной сестрой, и сейчас она будет удовлетворять меня своим прелестным маленьким ротиком. Может быть не надо, может быть убежать сейчас и впоследствии забыть об этом сумасшествии. Но нет, как можно убежать, когда я достиг своей цели, когда Оля моя и будет выполнять все самые причудливые и извращенные желания. Такие мысли проносились в моей голове в эту безумную минуту. Из размышлений вывела меня Оля, спросив:
Ты хочешь, чтобы я сделала тебе то же самое?
На что я лишь утвердительно кивнул головой. Олечка расстегнула мои брюки и вот ее тонкие пальчики обвивают и ласкают член, который, не зная других пальцев, кроме моих собственных, весь напрягся и замер в ожидании.
- Не тяни Олечка, возьми его в ротик. Видишь, как он хочет твоих губок, - дрожащим от возбуждения и страсти голосом произнес я.
Олечка повиновалась. Ее нежные розовые губки приблизились к самой головке, задержались на мгновение и прикоснулись к напрягшемуся и налитому кровью члену. Прикосновение ласковых и теплых губок привело меня в состояние экстаза.
- Поласкай его языком, засунь головку поглубже, так, так, только побыстрее, работай ротиком моя Олечка, - от захлестнувшего наслаждения я едва сдерживался.
Дрожь пробежала по телу и, не контролируя своих действий, я схватил Олю за голову и начал запихивать член ей в рот, стараясь проникнуть как можно глубже. Она не сопротивлялась и как загипнотизированная подчинялась всем моим движениям. Не было сил оторваться, прекратить это и я кончил прямо в рот Оле, размазав сперму по губам, щекам и вытерев измазанный спермой член о ее светлые золотистые волосы. Около минуты мы лежали не двигаясь, как будто нами овладело некое оцепенение. Первая очнулась Оля.
- Это было прекрасно, никогда в жизни я не испытывала ничего подобного, - ответила она на мой вопросительный взгляд.
- Я рад, что тебе понравилось, - машинально сказал я, сам еще не придя в себя от случившегося. Как я мог вот так вот ради собственного удовлетворения лишить девственности, хотя и не в физическом, а в моральном, душевном плане, эту юную хрупкую девушку, можно сказать почти ребенка. Я не верил, что все происшедшее могло доставить ей наслаждение и удовольствие. Но сколько бы я ни думал обо всем этом, ничего нельзя уже изменить.
Скоро должна вернуться из города бабушка, и нам нужно было одеться и привести в порядок комнату, чтобы скрыть следы недавнего разврата. Тут Олечка проявила себя как заботливая хозяйка и уже через несколько минут даже самый опытный сыщик не заметил бы ничего подозрительного. Обнявшись, как и тогда, когда провожали бабушку, мы пошли к автобусной остановке, чтобы помочь донести сумки, наполненные купленными для нас подарками. Только теперь я держал Олечку за округлую попку, всей рукой ощущая приятную упругость ее не прикрытых трусиками ягодиц.
Вечер мы провели все вместе на веранде, пили чай, как всегда шутили и весело смеялись. Было уже довольно поздно, и Олечка постоянно зевала, открывая моему взору хорошенький розовый ротик, которым она несколько часов назад доставила мне столько наслаждения.
- Ну, я больше не могу с вами сидеть, очень хочу спать, - сказала она и оставила нас вдвоем. Бабушка начала убирать со стола, а я вышел подышать свежим воздухом. Тихая и теплая июньская ночь, звездное небо над головой, тихий шелест листьев и сам вид спящей природы несколько успокоили мои взведенные нервы, находящиеся в постоянном напряжении вот уже несколько дней. Я прекрасно понимал, что не смогу спокойно спать в эту ночь, а потому прошел в сад и сел там на скамеечку. Неспешно текли часы летней ночи, а я все сидел, продолжая прислушиваться к стрекотанию сверчков, лаю собак и другим звукам деревенской ночи. Вот край неба уже окрасился розовым сиянием, предвещающим скорый рассвет, и только тогда усталость взяла свое и я заснул крепким молодым сном. Вот в таком состоянии и нашла меня утром Олечка, взволнованная моим отсутствием.
- Неужели ты проспал здесь всю ночь. Мы с бабушкой искали тебя по всему дому и не знали, куда же ты пропал. Пойдем завтракать, все готово.
После завтрака мы договорились с Олечкой сходить искупаться на речку. Всю эту неделю стояла прекрасная теплая погода, и так хорошо было в жаркий полдень погрузиться в прохладную воду реки. Олечка была одета в обтягивающий ее стройную фигурку черный купальник, и загорелые шоколадного цвета шелковистые ножки снова пробудили во мне желание. Весь день мы купались, валялись на золотистом песке, загорали, снова купались, снова загорали и так до самого вечера. Обратный путь наш пролегал через поросший кустами и редкими деревьями луг. Проходя мимо небольшой кучки деревьев, Оля попросила меня подождать, пока она снимет мокрый купальник. Удалившись в заросли, она почти скрылась из виду. Желание разгоралось во мне все больше и больше, я почти не мог себя сдерживать. Оглядевшись по сторонам, и увидев, что на лугу, кроме Оли и меня никого нет, я двинулся к деревьям, за которыми исчезла Оля. Подойдя ближе, я увидел Олю уже одевшую маечку и теперь натягивающую трусики. При виде ее обнаженных половых органов я едва не кончил и с горящими от похоти глазами я вышел из-за деревьев. Оля, услышав шорох, обернулась, но, увидев, меня она продолжила одеваться. Я подошел и обнял ее за талию.
- Ты снова хочешь, чтобы я пососала у тебя, - спросила Оля. Я не отвечал ей и молча начал стягивать с нее одежду. Возбуждение нарастало с каждой секундой и потому у меня не хватило сил снять с Оли маечку, и, стянув только трусики, я повалил ее на траву. Вытащив из плавок член, я принялся водить им по Олиным половым органам, касаясь им внутренней стороны бедер, проведя несколько раз по губам, я на несколько секунд ввел его Оле в рот, затем опять вернулся к половым органам и принялся тереть им о половые губки и клитор. Возбуждение наше нарастало, и кончили мы почти одновременно, причем я, не успев вовремя отвести член в сторону, залил спермой весь живот Оли.
Летние дни бежали незаметно, весело и радостно мы с Олей проводили последние недели уходящего лета. Не проходило и дня, чтобы мы не предавались взаимным ласкам, уединившись в каком-нибудь укромном уголке. Но вот в воздухе почувствовалось холодное дыхание осени, по утрам стало выпадать больше росы, листья на деревьях окрасились в золотистый цвет, трава на лугу пожелтела и завяла. Подошло к концу наше лето любви и наслаждений, пришла пора нам расстаться. Вот и наступил последний день наших каникул, завтра мы сядем в автобусы и вернемся из этого земного рая в унылый и скучный мир повседневных забот и обязанностей. Весь день Оля была в плохом настроении и постоянно говорила мне, что мы не можем расстаться, что она не проживет без меня и дня. К вечеру ее настроение совсем ухудшилось, и она заплакала, умоляя не покидать ее. Кое-как успокоив Олю, я уложил ее спать, а сам вышел на улицу, подышать свежим воздухом. Внезапно мне вспомнилась та самая ночь, в которую я, разгоряченный и взволнованный первым половым актом с Олей, никак не мог заснуть, и вот так же, как и сейчас бродил по ночному саду, глядя на звезды и прислушиваясь к ночным звукам. Только теперь у меня под ногами шуршали опавшие листья, звезды горели ярче, чем в ту ночь, и ночная прохлада скорее не освежала, а холодила голову.
Я не буду описывать сцену нашего прощания на следующий день. Даже сейчас, спустя много лет, мне тяжело об этом вспоминать. Вернувшись домой, я чувствовал себя выброшенным из жизни. Я не встречался с моими городскими товарищами и подругами и на занятиях я не слышал объясняемого материала и вопросов преподавателей. Я думал только об Оле, о том, как ей сейчас тяжело одной, и некому ее согреть и приласкать. Вот так в постоянных размышлениях и воспоминаниях прошло несколько недель. Постепенно боль расставания притупилась и я, как и прежде, стал наслаждаться жизнью. Оля, ее любовь ко мне, наши взаимные ласки, несомненно, повлияли на мое сознание. Я стал раскованнее и раскрепощеннее, больше не стеснялся и не краснел в присутствии девушек, уверенно и свободно беседовал с ними на любые темы. Я даже набрался смелости и познакомился с одной девушкой. Звали ее Ира. Она была высокая, стройная, достаточно красивая, чтобы полностью покорить мое сердце. Началось все с обычной дружбы, но я то знал, что от такой простой дружбы до любви и секса один шаг. Мы с ней гуляли, ходили в кино и в кафе, беседовали о смысле жизни и о других бестолковых вещах. И зачем было об этом беседовать, ведь мы прекрасно знали, что нам нужно друг от друга, и почему мы должны были прикрываться различными условностями и недомолвками, я никак не могу понять. Наверное, это опять те же бесполезные общественные законы нравственности и мнимой порядочности. Почему я не могу сказать прямо любимой девушке чего я от нее хочу. Так нет, я должен ходить вокруг, да около, добиваясь своей цели какими-то сумасбродными и туманными методами. Ну, хватит философствовать, возвратимся к описываемым событиям. С каждым днем мы становились все ближе и ближе, вот мы уже ходим, друг к другу домой, засиживаемся там допоздна, наши поцелуи становятся все более смелыми, и настал момент, когда Ирочка отдалась в мое полное распоряжение. Я не буду описывать наши половые акты и ласки, ведь рассказ вовсе не об этом, лишь скажу, что Ире я не мог так полностью раскрывать свои желания, как это я делал с Олечкой. Вот так незаметно текли дни, недели, месяцы. Пришла весна, стаял снег, на деревьях распустились набухшие почки и они покрылись яркой зеленой листвой. Я все чаще начинал вспоминать прошлое лето, полное таких незабываемых впечатлений. Обдумывая прошедшее, я ловил себя на мысли, что мне снова не хватает любви и нежных ласк Оли. Почему это происходит со мной, почему я опять хочу этой преступной любви, ведь у меня теперь есть Ира, я могу изливать, наполнявшие меня все сильнее с каждым днем, чувства нежности. Но ведь нет, мне нужна только Оля. Я снова хочу чувствовать прикосновение ее ласковых губок, гладить стройные шелковистые ножки, ощущать прерывистое, неровное и дрожащее от возбуждения дыхание. Я снова хочу обладать ей. Некоторое время мне удавалось заглушить половое влечение к Оле, совершая половые акты с Ирой. Но чем ближе подходило лето, эта пора разврата и плотских удовольствий, тем больше мне хотелось снова увидеть Олечку, и не просто увидеть, а снова испытать все те чувства потрясшие мой девственный разум прошлым летом. Я пытаюсь проводить больше времени с Ирочкой, почаще заниматься с ней любовью, я даже стал обращать внимание и на других девушек, рассчитывая найти еще одну подружку. Но все старания заглушить эту патологическую страсть, почему-то вспыхнувшую в моей душе, оказались напрасны. И я под предлогом того, что мне нужно повидать бабушку, отправился в этот земной рай, где, я был в этом точно уверен, меня уже ждала моя юная нимфа. Из окна автобуса, везшего меня навстречу моей сокровенной мечте, я наблюдал за прекрасной природой мелькавшей по обе стороны дороги. Яркая, сочная, цветущая зелень возбуждала мое воображение, и мысленно я уже был с ней, с Олечкой в тени вон того могучего дуба. Вот она нежно обнимает меня, целует, ласкает мой член, и душа моя возносится к тем вершинам высочайшего блаженства, которого может достичь только не обремененный никакими заботами человек. Мне никуда не надо спешить, мой мозг не отягощают ничтожные стремления и желания, и я готов пролежать здесь целый день, наслаждаясь выпавшим на мою долю счастьем. Но чем ближе приближался я к желанной цели, тем большие сомнения охватывали меня. Мне постоянно казалось, что Олечка не приехала, что она оставила меня, меня преподавшего ей первые уроки любви, и теперь какой-нибудь прыщавый подросток ласкает ее тело, которое создано только для моих и ничьих больше объятий.
Однако все страхи, сомнения и тревоги оказались напрасными. Как только я, с бьющимся от огромнейшего волнения сердцем, приблизился к нашему домику, навстречу мне выбежала она - моя любимая Олечка. Раскинув руки, она бросилась ко мне, ах как подпрыгивали на бегу ее теперь уже совершенно развившиеся грудки, и вот мы соединились в сладостнейшем поцелуе.
Вечер. Мы, как и прошлым летом, пьем на веранде чай. Я снова прислушиваюсь к таинственным шорохам и звукам деревенской ночи, и во мне все яснее просыпается страсть, нет даже не страсть, а дикая и неудержимая похоть. Я не могу спокойно смотреть на Олечку, на ее крепкие загорелые ножки и молодые округлые груди, выпуклые соски которых отчетливо и откровенно проступают сквозь тонкую ткань Олиного сарафанчика. Словно какое-то затмение нашло на меня.
И вот я очнулся уже в объятьях Оли. Мы катаемся по прохладной земле сада, под тенью яблонь нас никто не заметит, и я полностью уверенный в своей безнаказанности стягиваю с Оли сарафанчик, затем трусики.
- Да, да, я хочу: хочу почувствовать твой член: а, не тяни, воткни его поглубже: - шептала до предела возбужденная Оля. Конечно же я не смог удержаться от такого соблазна. Да я и не думал об этом. Животный инстинкт овладел мной. Дрожа от похоти и нетерпения, я вытащил горячий и набухший член и едва не кончил, еще и не успев прикоснуться им к Оле. Судорожно нащупав желанное отверстие, я ввел член и, сделав несколько толчков, не смог удержаться от оргазма. Сперма, казалось, лилась нескончаемым потоком, я в экстазе все глубже проталкивал член в Олю, и мне казалось, что это самый бурный оргазм, который я когда-либо испытывал. Отвалившись от Оли, как насытившееся животное, я лежал на траве, и последние капли спермы вытекали из моего члена. Тут в голову мне пришла мысль о том, что Олечка не удовлетворена.
- Я удовлетворил тебя, моя любовь? - спросил я у также неподвижно лежащей Олечки.
-Да, такое чувство полного наслаждения я испытываю только с тобой, - ответила она.
- Хотя были и другие? - решив пошутить, спросил я. - Да, тебе не досталась моя невинность, сладострастный любитель маленьких девочек.
Такое прозвище, прозвучавшее из ее уст, рассмешило меня, и я расхохотался на весь сад.
- Где это вы там смеетесь, шалуны? Идите-ка спать, уже поздно, - раздался голос бабушки, видимо давно искавшей нас. Все еще продолжая смеяться, я заправил в брюки свой инструмент, а Олечка тем временем поспешно одевала трусики и сарафанчик. Придя домой, мы легли в свои кровати и заснули крепким сном, который можно было бы назвать сном невинности, если не знать о предшествовавших ему проказах.
На следующее утро мы, лежа на берегу реки, наслаждались ласковым летним солнцем. На Олечке был новый купальник небесно-голубого цвета, который плотно обтягивал ее, ставшие еще более привлекательными, формы. Лежа на теплом песке, я предавался размышлениям, и меня все больше занимал вопрос о моем более счастливом сопернике. Наконец, не вытерпев, я решил напрямую спросить об этом Олю.
- Вчера ночью ты сказала, что мне не досталась твоя невинность. Может быть, ты расскажешь о моем более удачливом сопернике?
- Все тебе хочется знать, - ответила Оля, лениво перекатившись со спины на живот, - ничего я тебе не скажу, это моя тайна.
Однако, после моих длительных уговоров и упрашиваний Оля ответила, что согласно и расскажет мне все о своем первом и всех остальных мальчиках, но для этого мне придется немного потрудиться.
- Я хочу, чтобы ты поласкал ртом мою пипку, - немного стесняясь своей откровенности, сказала она.
- Хорошо, когда придем домой я выполню все твои желания.
- Нет, я хочу чтобы ты сделал это прямо сейчас, - настойчиво и уже основательно возбудившись, ответила Оля.
- Но ведь нас здесь могут увидеть, представляешь, что после этого будет.
- Не хочешь, как хочешь. Ничего я тебе не буду рассказывать, - Оля была неумолима в своем желании. - И вообще, пусть другие девушки сосут твой х&й, мне он не нужен.
Такая угроза была необычайно страшна для меня и, вздохнув, я склонился над Олечкой и начал медленно стягивать с нее трусики, одновременно лаская языком животик.
- Я так и знала. Ты не сможешь мне отказать. Да, да, вот так, ниже, ниже, а: - простонала Олечка, когда я, сняв трусики, прильнул ртом к ее раскрывшимся половым губкам. Нежный бутончик раскрылся, источая восхитительный аромат, когда я провел по нему языком.
- Еще, еще, - просила Олечка, и я конечно же не мог ей отказать и погружался все глубже и глубже в трепещущую от возбуждения и восторга плоть.
Дрожь пробежала по нашим телам, и в ту же секунду мы кончили. Струйка горячей спермы сбежала по моей ноге и исчезла, просочившись сквозь речной песок. Олечка лежала с закрытыми глазами и ее тело изредка вздрагивала. Капельки влаги блестели в лучах заходящего солнца на ее розовых губках. Наконец очнувшись, она спросила меня:
- Хочешь попробовать, чему я научилась за год? А да я вижу, ты справился и без меня, - сказала она, увидев сперму на моих бедрах, - может, тебе и девушки не нужны, раз ты так быстро кончаешь?
Да, в иронии ей было не занимать, и я со смущением должен был признаться, что не смог удержаться, слыша ее стоны. Ну да ладно, все эти ее насмешки ерунда, и, отерев с ног сперму, я сказал Олечке:
Ну, моя красавица, надевай трусики, и пойдем домой, где ты выполнишь свое обещание.
Опять, опять этот тихий деревенский вечер, снова над головой яркие звезды и тишина, прерываемая изредка лаем собак. Все та же старая лавочка в нашем саду, и Олечка рассказывает мне историю потери девственности. Мне, своему брату, она рассказывает такие вещи, которые никогда бы не узнали ни ее мать, ни даже самые лучшие подруги.
- Его звали Саша, - тихим голосом начала свое повествование Олечка, - мы познакомились, как знакомятся и все молодые люди на дискотеке. Все было, как обычно, он предложил проводить меня домой, и я хотя и видела всю его заурядность и невзрачность, решила, что этому человеку я отдам девственность. Почему именно он я не могу объяснить, на меня как будто нашло маниакальное затмение, все мои мысли были сосредоточены на том, как бы поскорее отдаться ему. Зайдя в темную аллею, я начала тот самый ничего не значащий разговор, который всегда ведут между собой якобы влюбленные люди. Саша отвечал на мои вопросы, кое-что рассказывал сам, и в общем все шло как обычно происходит при первом знакомстве. Внезапно я его спросила, а не хочется ли ему изнасиловать меня. Он внезапно замолк, но его прерывистое дыхание, сказало мне, что цель достигнута. Я протянула руку и погладила его по уже вставшему члену. Затем, как это всегда бывает, он повалил меня на траву, неуклюже и быстро поласкал и всунул член между моих ног, которые я предварительно раздвинула. Не хватало еще того, чтобы он кончил, не порвав мне целочку. Но все мои опасения развеялись, и Саша, прорвав тонкую девственную пленочку, погрузил вглубь свой член. Кончил, правда, он очень быстро, не доставив мне никакого удовольствия. Членик его был совсем маленький, совершенно не похожий на твой, широкий и головастый хуй. Расставшись с ним, я опять отправилась на дискотеку, рассчитывая найти там кого-нибудь, кто бы доставил мне настоящее удовольствие. Там я встретила трех мальчиков, мы познакомились, и вместе отправились на квартиру к одному из них. Там они поставили порнофильм и напоили меня пивом, очевидно рассчитывая таким образом склонить меня к половому акту. Я и не стала противиться, когда один стянул с меня трусики, а другой лапал грудь. Они перевернули меня на живот, один пристроился сзади, а другой вставил член мне в рот. Третий вытащил из ширинки член и стал дрочить. Так меняясь местами, они имели меня с небольшими перерывами почти всю ночь. Сколько оргазмов я получила не знаю, но они сказали, что еще не встречали такой темпераментной и легковозбудимой девушки. После я встречалась со многими ребятами, и все они находили, что я очень люблю секс.
-Но зачем же ты бросила их всех и приехала ко мне? - прервав Олю, спросил я.
- Я не знаю, но постепенно я почувствовала, что они все перестают удовлетворять меня, им не хватает чего-то присущего тебе. Со временем я поняла, что не могу жить без тебя, и приехала, вот: - смущенно добавила Оля. Внезапно я понял, что могу использовать ее привязанность в своих целях, и, вспомнив случай на речке и как она повелительно вела себя, я решил ее наказать.
- Помнишь, как ты приказывала мне удовлетворить тебя, теперь мне придется наказать тебя за такое поведение. Завтра я уезжаю в город, и больше не вернусь, а ты можешь возвращаться к своим мальчикам и командовать там.
- Ты уверен, что тебе не захочется остаться? - спросила Оля, расстегивая ширинку моих брюк и вынимая член.
О, что делают с нами эти девушки, они как бы привязывают тебя к себе, и ты уже неволен выбраться из этих сладостных пут. Член мой входил все глубже в ротик Оли. Утром я, конечно же, никуда не уехал.
Вот так день за днем бежали счастливые недели нашего лета любви. Ни с одной девушкой я не испытывал такого полного удовлетворения, как с Олечкой. Наша нежность и любовь друг к другу не знала пределов, наша эротическая фантазия превосходила все мыслимые и немыслимые пределы. Олечка все больше и больше совершенствовалась в искусстве любви. Даже мне не приходили в голову такие необузданные и подчас дикие желания. Казалось, Олечка придумывала иногда неосуществимые и несбыточные штучки, но неизменно они приносили нам фантастические ощущения. И вот однажды, когда мы в нашем садике осуществляли одну из таких Олиных выдумок, я заметил, что из-за забора за нами наблюдает пара возбужденных глаз. Присмотревшись, я узнал соседского мальчика Антона. Этому мальчику предстоит сыграть большую роль в наших дальнейших приключениях, но пока я и не догадывался об этом. Тут мне очень захотелось пошутить над Антоном, и я развернув Олю передом к забору, так что взору мальчика открылись все Олины прелести, пропустил руку под ее ногами и начал гладить половые губки. Наблюдая за Антоном, я заметил, что он извлек член из брюк и теперь поглаживает его руками. Розовые губки под моими пальцами раскрылись, и я свободно запустил палец во влагалище. Тем временем возбуждение Антона достигло предела, и он кончил, разбрызгав густую юношескую сперму на зеленую траву. Олечка так и ничего не заметила, и когда вечером я рассказал ей об этом, она смеялась, представив возбужденного и мастурбирующего Антона.
Дни, дни, летят они и не в силах человеческих их остановить. Подходило к концу наше лето, лето радостей, забав, любви и удовольствий. Но теперь мы без сожаления покидали этот милый нашему сердцу уголок, этот земной рай полный безмятежности и любви. Мы знали, что обязательно снова встретимся и наши сердца, переполнившиеся чувствами во время разлуки, снова будут вместе. Об этом я напишу и вы, дорогие читатели, узнаете, что нашу верность и любовь не смогут поколебать ни время, ни расстояние.
Рассказ написан в соавторстве с zasten. Не стреляйте в пианиста))Моя любимая сестра.
С моей сестрой у меня связано много разных историй.
Одна из них произошла, когда мне было 12 лет, а Оле 18.
Я не случайно назвал так рассказ, я любил свою сестру несмотря на то, что иногда она использовала свое преимущество в силе и возрасте.
Впрочем, вы и сами скоро все узнаете.
Родители наши были не очень богаты, жили мы в двухкомнатной квартире.
Но отец передвинул стенку кладовки, расширил ее на ширину кровати.
Там он и спал, отдыхая после поездок. Он работал на жд, ездил на поездах.
Отдельная комната, конечно была Олина, там был ее девичий уголок.
Мне приходилось спать в зале на диване.
Были конечно и кухня с ванной - обычная хрущевка.
В тот день мы с сестрой остались вдвоем в квартире.
Отцу дали семейную путевку в санаторий.
Вот он с мамой и уехал к морю отдыхать.
Оля тоже могла бы куда-нибудь поехать, но она не поступила в свой «пед», поэтому родители велели остаться ей дома и сидеть со мной.
Она пока еще не работала, а у меня были каникулы….
Проводив родителей я тут же убежал на улицу, играть с ребятами.
Я и не заметил как порвал штаны на мнене и весь перепачкался.
Потихоньку я открыл дверь своим ключом и стал пробираться в ванную, чтобы спрятать там грязную одежду, но, на свою беду, наткнулся на Олю, которая была явно не в настроении. Она сразу поняла, что ей предстоит все это стирать и штопать. Оля схватила меня за шиворот и сказала:
-Знаешь, дорогой братец, меня не устраивает такое положение - ты будешь приходить как чушка, а я буду тебя обстирывать, поэтому снимай свое шмотье и иди в ванную стирать сам.
-Ага, сейчас, разбежалась. Не мужское это дело - стирать, мне всегда мама стирает, а теперь ты стирай. Тебя для того и оставили, - ехидно добавил я.
-Ах так значит, - сказала Оля. Она подошла к шкафу, достала старую простынь и разорвала ее на полосы.
Почуяв неладное, я было собрался улизнуть, но она налетела на меня, повалила на пол, завернула руки за спину и связала их. Я отчаянно брыкался и Ольга связала мне ноги в коленях, а потом подняла меня за шиворот с пола, как котенка, и усадила на стул. Не спеша, она крепко привязала меня к стулу и сказала: «Посиди и подумай, может быть тебе лучше пойти и самому постирать».
Я задергался на стуле и закричал, что все расскажу маме.
В это мгновение раздался звонок в дверь.
Прежде чем открыть дверь, Ольга сделала кляп из куска простыни и заткнула им мой рот.
От обиды слезы выступили на моих глазах. Ольга ушла, закрыв дверь в комнату.
Оказалось за мной пришли мальчишки, они решили узнать, почему я так долго не выхожу.
Ольга сказала им, что я не выйду, потому что наказан. Ребята ушли, а Оля вернулась в комнату и сказала:
- Твои друзья больше не придут, а что касается того, что ты родителям все расскажешь - рискни, и я расскажу твоим друзьям про тебя такое... Например, что ты любишь, когда тебя одевают девочкой. Правда ведь, любишь?
Меня душили слезы от злости на сестру. Как будто она спрашивала мое согласие, когда я был совсем маленький. Она сама наряжала меня девочкой и играла со мной в дочки-матери. Я изо всех сил задергался на стуле, но без толку.
Оля пошла в свою комнату, и принесла оттуда 2 расписных платка и свою юбку, которую шила еще в школе на уроке труда, всю в оборочках.
Она отвязала меня от стула, руки по-прежнему связаны, положила меня на пол, развязала ноги, стянула штаны и начала надевать на меня юбку.
Я стал брыкаться, поэтому Ольга связала мне ноги шелковым платком и натянула юбку. Потом она повязала мне на голову платок и посадила обратно на стул.
Похоже, что ей было приятно видеть превращение меня из дерзкого мальчишки, каким был еще 20 минут назад, в совсем другое существо, в перепуганную девчонку.
Я сидел на стуле в юбке, с платком на голове, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту. Слезы возмущения и беспомощности катились по моим щекам.
- Ничего, - сказал Оля, - воспитание это всегда трудно, а перевоспитание без слез не бывает. Но тебе полезно. А я заодно потренируюсь на тебе и поступлю в педагогический. Ну что, давай, братец, отмою тебя от улицы и надо тебя кормить.
Она приподняла меня и полуволоком потащила в ванную, я дрыгал связанными ногами и визжал в кляп.
В ванной она посадила меня на край и стала набирать воду. Потом стащила с меня юбку, платок с головы, а грязную заношенную майку разрезала ножницами. Когда воды набралась четверть ванны, Оля, поддерживая меня под спину, положила в ванну, я забился и закричал (если это можно так назвать) еще сильнее.
«Да не утоплю же я тебя, - сказала Оля, - тебя вымыть хорошенько надо». Намылила мочалку и стала тереть меня, потом вымыла мне голову, сполоснула, вытащила из воды и вытерла полотенцем. «Так,- сказала она, - теперь надо тебя согреть, после ванны можно и простудиться, поэтому пока я буду готовить обед, ты полежишь в постели».
Ольга втащила меня в свою комнату, я только чуть-чуть семенил связанными ногами, и посадила меня на свою кровать.
Из шкафа она вытащила 2 платка - один простой хлопчатобумажный, второй шерстяной, черный в желтые и красные цветы. Сначала она повязала мне голову простым платком, а сверху шерстяным.
Потом толкнула меня на кровать и перевернула на живот, сама села сверху и сказала: "Сейчас я перевяжу тебе руки, а то полоски простыни мокрые, но если рыпнешься, вывихну руку. Понял меня? Кивни."
Я обреченно кивнул. Оля развязала мне руки и потерла запястья. Я видел, как она потянулась через мою голову и взяла своменя любимого мишку, который сидел у нее на постели.
Оля сняла с мишки ленту-бант, который был повязан у него на шее, и ловко связала им мои руки.
Ноги она связала в двух местах - в коленках и щиколотках двумя платками. Потом туго запеленала меня в простыни и завернула в покрывало.
Встала, оценила свою работу. "Нет, развернешься так," - сказала она, вышла из комнаты и принесла из кладовки длинную веревку.
Крепко связала ей меня поверх покрывала и уложила головой на свою подушку.
Оглядела еще раз...
- Вот, конечно, забыла про твой гадкий рот, кляп намок от воды, надо поменять.
Она сняла повязку и я тут же заорал.
- Ори-ори, -сказала Оля, - соседи уже давно привыкли. Скорее они удивятся, что ты наконец-то замолчал.
С этими словами, она сунула один платок мне между зубов, как удила, и завязала на затылке, второй скатала в плотную полосу и повязала поверх первого.
- Ну, все, куколка моя, я пошла обед готовить, лежи, отдыхай, - сказала Оля и вышла, закрыв за собой дверь.
Я лежал такой злой на сестру, что если бы мог прибил бы ее.
Я весь снова взмок, выгибаясь в своей упаковке. Я мычал в повязку, напрягал плечи, пытался сучить ногами. Пожалуй я бы мог скатиться на пол, но толку то.
От злости даже слезы высохли, я прикидывал свои возможности.
А их не было, сейчас я лежал на Олиной кровати совсем беспомощный.
Через некоторое время, когда я уже оставил попытки освободиться и просто лежал, дверь открылась - вернулась Ольга.
- Ну что, братец мой, сейчас кушать пойдем. Все у нас теперь будет по распорядку, как в лучших домах... для непослушных детей. Она стала "распаковывать" меня. Высвободив меня из плотного кокона, она развязала мне щиколотки и поставила на ноги. "Ну, - сказала она, - иди на кухню". Правой рукой она держала меня за плечо, а левой внезапно сильно хлопнула по попе. Я от неожиданности засеменил вперед, коленки были связаны. На кухне моя коварная сестра одну из табуреток заменила стулом, чтобы легче было меня привязывать. С помощью веревки она прикрутила меня к спинке стула и развязала рот. Первое, что я сказал: "Не буду!" (хотя есть мне уже хотелось). "Ну-ну, - сказала Оля, - повыеживайся еще, тогда еду увидишь только завтра». Меня эта перспектива совсем не радовала, поэтому я буркнул: "Ну что там у тебя".
- Каша у меня, - сказала Оля, шлепнув передо мной тарелкой с овсянкой.
Я скривился.
- Сейчас рот заткну и выведу с кухни, - нахмурилась Оля и, зачерпнув ложкой овсянку, поднесла ее к моему рту. Я весь сжался, но проглотил.
После обеда Оля повела меня в свою комнату.
- Я бы дала посмотреть тебе телек, но ты меня и так смотрел весь учебный год, поэтому я решила, что тебе надо немного подтянуться.
- Так каникулы же!!! - запротестовал я.
- Ну и что, зато какой умный и воспитанный ты 1 сентября пойдешь в школу.
- Сама учись, не поступила в пед! - поддразнил ее я.
- Поговори мне еще, поганец маленький, - рассердилась Оля, развязывая мне мнени и привязывая мои ноги каждую к ножке стула. Тело притянула веревкой, которую принесла из кухни, а вот руки отвязала и велела положить на стол, стул придвинула близко к столу. Выбора не было, руки хоть и были свободны, отвязаться я бы не смог. Оля принесла новую тетрадь в линейку и ручку. "Сейчас мы будем писать диктант" - училкиным голосом сказала она.
- Да фигу тебе, - ответил я. Я заметил, что протестую уже не от злобы, а даже с каким-то интересом.
- А фигу я тебя отвяжу тогда, будешь сидеть над этой терадкой пока не начнешь писать.
На моих глазах появились слезы, но ручку я взял. «Пиши», - сказала Оля, -и начала диктовать что-то про природу и озера.
После последней точки Оля тетрадь забрала, на место тетради положила учебник по истории и раскрыла параграф: "А теперь, милый, учи все это наизусть с датами".
Я хотел снова возражать, но Оля закатила глаза: "знаю-знаю" и завязала мне рот платком. Часы видишь? - Она показала на маленькие часики, которые стояли на столе. - Даю ровно час, потом проверяю.
Через час Оля пришла и стала спрашивать заданное, я отвечал хорошо и думал, что сейчас за старания меня отпустят, однако Оля положила передо мной тетрадь с диктантом. "Ошибок столько, что я просто была в ужасе, -сказала она. Ты нарочно писал так плохо и совсем не старался».
- Нет, - ответил я, - я старался.
Оля снова нахмурилась: «То есть ты не только отвратительно относишься к учебе, но еще и грубишь своей учительнице»... я понял, что меня накажут. И точно. Оля отвязала меня от стула и потащила в комнатку, где обычно спал отец. Там она положила меня на кровать лицом вниз и привязала меня руки и ноги к железной спинке кровати. Я отбивался, но Ольга была гораздо сильнее, к тому же разозленная. Пока я барахтался на кровати и тянул за веревки, которыми был привязан, Ольга сходила в свою комнату и вернулась. В руках она держала простой хлопковый платочек, длинный шелковый шарф и... ремень. Я завопил и задергался еще сильнее. Сестра села на меня сзади, схватила за волосы и потянула назад, мой рот открылся, она моментально запихнула туда платочек и стала обматывать мою голову шарфиком, каждый раз пропуская его между зубами. "Вот сейчас крику-то будет, - сказала Оля, - но мы никого не будем беспокоить, ведь так? мы же теперь воспитанные... С этими словами она резко сдернула меня трусы. «Ничего, меня вот в детстве по попе били, а тебя, младшенького единственного сыночка, распустили. Ну ничего, сейчас исправим,» - с этими словами она хлестнула меня по попе сложенным ремнем. Я взвыл, но кляп заглушил меня. Оля била несильно, но я изо всех сил пытался как-то вывернуться, чтобы не попасть под удар.
Наконец, экзекуция закончилась, Оля натянула трусы на мою покрасневшую попу. «Полежи, отдохни, у меня дела образовались», - сказала она и вышла, закрыв дверь отцовской комнаты, стало темно.
Я не знал сколько прошло времени, может быть пара часов, может больше, но вот в комнату вошла Оля и стала отвязывать меня. Она соблюдала все меры предосторожности - сначала отвязала только руки, потом завернула их за спину и связала платком, так же поступила с ногами, связав их в коленях, чтобы я как-то мог передвигаться. "Это теперь твой карцер, братик. Если что не так, на постель, порка и запираю". Я застонал в кляп. Оля посадила меня на постель и сама села рядом. "Ну не переживай, все ведь зависит от тебя, братик, будешь хорошо себя вести, будешь хорошим послушным мальчиком и я тебя отпущу, но понимаешь, это ведь дело не быстрое, а ты еще упираешься". я умоляюще на нее посмотрел. "Нет, Коленька, жалость тебя портит", - сказала Оля и потащила из папиной комнаты.
Оля положила меня на свою постель и наклонилась надо мной: "Значит так, сейчас в туалет и баиньки, понял, мамин ненаглядный?" Она стала поднимать Колю и тут в соседней комнате зазвонил телефон, Оля вышла из комнаты и взяла трубку: "Алло? Мама привет! Вы добрались? У нас все нормально! - Оля стояла напротив открытой двери и видела меня, лежащменя на кровати. - Коля? Набегался и спит. Да, мама, он меня слушается". Я тем временем зачем-то сполз на пол и отчаянно мычал в повязку. Оля еще немного поговорила с мамой и положила трубку. «Ну что, - сказала она, подходя ко мне, - мама за тебя спокойна». Оля поставила меня на ноги и повела в туалет. "Я тебе руки развяжу - смотри без глупостей, хуже будет, сказала она, развязывая платок и вталкивая Колю в туалет. Туалет запирался поворотом ручки вниз, но Оля вывернула ручку в другую сторону и замок сломался, закрыться я не мог. Оставшись в одиночестве, я схватился за узел платка, стягивавшего мои колени, и стал лихорадочно дергать во все стороны, затекшие руки никак не слушались, поэтому я стал освобождать рот, а освободив испугался - сестра ведь предупреждала. Наверное лучше поддаться ей и показать, что смирился, тогда она быстрее отпустит. Я вышел из туалета, сестра увидела, что повязки нет, хотела было что-то сказать, но я опередил ее: "Прости меня, пожалуйста". Оля недовольно сжала губы, взяла меня за плечо и повела в свою комнату. Там она обмотала мои руки платком, связала щиколотки, уложила поверх расстеленных простыней и туго запеленала. Получившийся кокон сестра завернула в одеяло и сверху обвязала веревкой. "Рот я оставлю свободным, а вот глазки на ночь надо завязать", сказала Оля и завязала мне глаза плотным платком. Оля задернула шторы, мне, впрочем, это было все равно, повязка плотно прилегала к глазам, я ничего не видел. Сестра подошла к кровати и легла рядом со мной спеленутым. Она повернулась на бок, лицом к мне и погладила кокон: "Ну Коленька, ну ведь в детстве ты был таким милым, почему ты стал таким? Вредничаешь, не хочешь учиться, ленишься, не слушаешься, мама все за тебя делает. Вот видишь, приходится мне тебя воспитывать, и обычные методы воспитания на тебя уже не действуют». «Ну миленький, - говорила она, поглаживая меня по щеке, - будь хорошим мальчиком». Я внезапно почувствовал приятное шевеление под плотным давлением простыней, а поскольку руки были связаны спереди, то я прижал ладонями место, которое вдруг стало приподниматься. Сестра встала и вышла из комнаты, а я еще долго не мог заснуть вспоминая все, что она со мной делала и наслаждаясь новым чувством, которое возникло у меня под ладонями.
Проснулся я от того, что кто-то приподнимал меня голову. Повязку с глаз сняли и я щурился на свет. Ольга улыбнулась мне: "С добрым утром, куколка". Я молчал.
Ну скажи своей сестричке "доброе утро".
Доброе утро, - пробурчал я.
Ой, Коленька наш не в духе встал, ну ничего, сейчас делами займемся - труд хандру разгонит.
Какой еще труд? - удивился я.
- А что ты так разволновался? Работать заставят? А и заставят!
Я не знал что еще придумала меня коварная сестрица, поэтому волновался.
Оля распутала кокон и развязала меня полностью. Странно, но мне не хотелось броситься бежать,я ждал. Оля вышла из комнаты и пришла с ворохом какой-то одежды. "Значит так, киса моя, твоей мальчишечьей одежды больше нет, можешь не искать. Будешь носить вот это - и Оля высыпала на кровать принесенную одежду. Это были ее девичьи кофточки, юбки, платьица.
- Нет, я девчачье носить не буду, - ответил я и покраснел.
- Будешь, миленький, будешь, а не то..., - и Оля кивнула на дверь отцовской комнатки.
- Я не хочу одевать, - захныкал я.
- Коля, я тебя высеку.
Оля помогла мне одеть юбку, которая была мне длинновата и великовата в талии, поэтому она подвязала ее платком, кофточку с рукавами-фонариками и повязала мне на голову беленький с голубыми незабудками хлопчатобумажный платочек. Она взяла меня за руку и подвела к большому зеркалу: "Ну, посмотри, посмотри какая чУдная девочка, - Оля обняла меня сзади и поцеловала в платок на голове, - ну посмотри какая миленькая". Я смотрел и смущался.
- Ну а теперь, сестричка, завтракать, а потом за работу.
Мы пришли на кухню, но когда я садился за стол, запутался в юбке, неловко облокотился на стол и пролил на скатерть чай.
- Какая неловкая девчонка! - воскликнула Оля. - Придется мне научить тебя вести себя за столом. Она вышла из кухни и принесла пару платков. Одним она связала мне руки за спиной, а вторым стянула колени - потому что девочки держат коленки вместе. Оля покормила меня с ложки, потом развязала руки и разрешила сходить в ванную. Когда я вышел, Оля сказала: «Ну вот, теперь за работу. Сейчас я пойду погуляю, а ты в это время подмети, вытри пыль и вымой посуду после завтрака. Телевизор не включать, провод от телефона я беру с собой, дверь запру. Когда закончишь, возьми платки с моей кровати, сядь на стул в гостиной, каждую ногу привяжи к ножке стула и завяжи себе глаза - так будешь сидеть и ждать меня. Ты меня понял?»
- Да, - ответил я.
- Ну вот и отлично. Оля потрепала меня по щеке, надела плащ и вышла. Ключ повернулся в замке несколько раз, я остался один. Я стоял посреди комнаты и лихорадочно соображал: "надо бежать! Буду жить в шалаше до приезда родителей... но одежды нет... Позвонить некому, да и невозможно". Я снял с себя всю девчачью одежду, оставшись в трусах, пошел в ванную, бросил грязную скатерть в воду и насыпал порошка, включил телевизор и стал смотреть какой-то фильм. «Вот, Олечка, я тебя не слушаюсь! Вот я сижу и смотрю телевизор, а ты не знаешь». Однако каждую минуту я думал о наказании, поэтому я не видел что происходило на экране.В конце концов я не выдержал, схватил тряпку и веник и стал убираться. Когда я вытирал пыль, то на полке в шкафу нашел отцовские ключи. Я затрясся от волнения, сжал ключи в руке и бросился к своей постели - однажды я с мальчишками жег костер и испачкал шорты и майку углем, маме показывать не стал, а скомкал вещи и спрятал их под матрас. Теперь я вынул мятые вещи, быстро оделся и бросился к входной двери. Как только я открыл дверь...я столкнулся с сестрой. Я опешил, испугался, хотел было закричать, но сестра зажала мне рот рукой и втолкнула обратно в квартиру.
"Сбежать хотел, - шипела она, - затаскивая меня в свою комнату, и не замечая, что я не сопротивляюсь, - ах ты..."
Она повалила меня на кровать, засунула мне платок в рот, схватила со стола скотч и заклеила сверху... и тут я сам сложил руки и протянул сестре. Оля ухмыльнулась, крепко связала мне руки спереди, перевернула, связала ноги и потащила - только не это - в отцовскую комнату. Снова я распят на постели.
А сестра пошла по квартире, я слышал, что она говорила: "Ну конечно, стирку бросил... но подмел...пыль вытер...А телевизор даже не выключил, смотрел все таки..."
Она меня высекла и оставила одного. Через час-полтора вернулась, отвязала и велела переодеться. Я сам надел платье и Оля повела меня обед, но со мной не разговаривала. После обеда мы снова занимались, я очень старался, Оля не выдержала и похвалила меня. После занятий Оля отвела меня в ванную и велела достирать то, что я бросил. Я в платочке и платьице впервые в жизни стирал, это было неуклюже, но так трогательно, что Оля снова меня похвалила. Потом снова звонила мама, Оля сказала что я гуляю, я же в это время сидел на стуле и не пытался кричать или рваться. "Когда ты будешь готов, я дам тебе поговорить с мамой, - сказала Оля, - а пока ты ненадежный".
Потом я сидел привязанный к стулу на застекленном балконе - "гулял".
Когда подошло время сна, Оля сказала: "Возьми платок и свяжи себе колени". Я послушно связал, причем связал добросовестно. Ольга подергала путы и осталась довольна. - Теперь завяжи себе глаза и ложись. Я был привязан на ночь к кровати и Оля собралась уходить.
- Оля, посиди со мной чуть-чуть, - попросил я. Оля улыбнулась и присела ко мне на кровать: "Коленька, несмотря на то, что ты пытался сбежать, ты мне сегодня понравился. Мне кажется, что ты начал исправляться. Да, Коленька?"
я смутился и вздохнул. Когда сестра ушла, я повернул голову в ту сторону, где на стуле, где висело мое платье и платок на голову. Я снова почувствовал, как меня охватило возбуждение, я тихо застонал и потянулся в тесных путах. С тех пор как я подчинился власти старшей сестры, я стал испытывать новые,очень приятные, ощущения. Женщина распоряжается мной и моим телом, она лишает меня свободы. Во дворе я бегаю быстрее всех, недавно я дрался сразу с тремя, но сейчас я абсолютно беспомощен, моя сестра переодевает меня девочкой, держит меня постоянно связанным. Я снова потянулся, чтобы почувствовать приятное сопротивление моих пут и подумал: «Завтра я буду не очень хорошей девочкой, так что связывай меня крепче, сестричка»
The end.
Если бы ты только знал, как больно видеть тебя в объятиях другой, как трудно мне смотреть как вновь и вновь ты целуешь не меня. Касаешься чужого тела, пытаешься снять напряжение с помощью глупеньких девочек. Они настолько глупы, что даже не понимают, что ты только играешь с ними. Ха, самое смешное заключается в том, что они просыпаясь утром надеются, что они любовь всей твоей жизни. Я не хочу знать о всех твоих любовных похождениях, но случается так, что просыпаясь утром я вижу разных девушек у плиты нашей кухни. Каждая из них пытается приготовить тебе завтрак в постель, наивные. Ты ни разу не притронулся к их кулинарии, не смотря на то, что некоторые из их кулинарного творчества были вполне приличными. Каждый завтрак летел в мусорную корзину. Каждая девушка выбегала из этого дома в слезах. По началу мне было очень жаль этих легкомысленных девиц, но потом я поняла, что начинаю влюбляться в тебя и стала ненавидеть каждую из них. За всё это время я заметила, что все девушки были светловолосыми, я сделаю вывод: тебе нравятся блондинки. Возможно поэтому ты ни разу не взглянул на брюнеток, меня это конечно не касается хотя, волосы у меня чёрные, как и у тебя, впрочем. Я бы засомневалась в своём выводе, но каждый раз я только сильнее в этом убеждаюсь. Вот и сегодня я проснулась пошла на кухню, чтобы позавтракать, но у плиты я застала очередную твою пассию на одну ночь, что же я не рассчитывала, что утро нашего с тобой дня рождения будет другим.
Девушка с длинными, пепельного цвета волосами стояла у плиты и пыталась пожарить омлет. Заметив меня, она недоверчиво на меня покосилась.
-Ты кто такая?! Девушка Макса?! Проваливай, теперь я его девушка! – командным тоном заявила белокурая, по-хозяйски садясь на стол и упираясь руками в свои бока. За эти секунды я успела заметить, что фигура у ней не плохая, но у меня она стройнее. Ха, это моя маленькая победа перед сегодняшней девушкой! Вот дура, нашла чему радоваться!
-Вообще-то я…- девушка н позволила мне договорить вновь заговорив.
-Меня не волнует кто ты! Просто убирайся отсюда! - начала кричать девушка, видимо, забыв, что мой братик дома, не спит и встаёт с постели.
-Что?! Да как ты…- меня снова перебили, но на этот раз это был мой брат- Макс. Он был одет в пижамные штаны, с голым торсом, растрёпанными чёрными волосами. Всё это выглядело просто очаровательно, учитывая, что у моего брата были правильные черты лица, накаченное тело и просто замечательная внешность. Мы близнецы, я не сильно отличала от брата, но во мне было много женственности, что несказанно радовало нашу тётю, которая воспитывала нас с 5 лет, именно в этом возрасте мы и потеряли наших родителей. С этого момента мы с братом всегда были рядом друг с другом, ни на минуту не отходя друг от друга. Две недели назад тётю положили в больницу, и она оставила брата за старшего, и уже две недели я пытаюсь сдержать свою влюблённость в рамках своего сердца.
-Какого чёрта ты тут разоралась?! – свирепый тон брата заставил меня почувствовать уверенность. Я почувствовала защиту, это всегда придавало мне сил, ещё бы! Осознание того, что самый крутой парень района кому угодно оторвёт голову за тебя заставляет почувствовать себя в безопасности. О да, братик, задай ей жару!
-Ты уже проснулся любимый? – голос девушки стал ласковым и заботливым, она подбежала к моему брату и прижалась к его груди, а он лишь брезгливо на неё посмотрел и оттолкнул её от себя. Кажется, он действительно в бешенстве!
-Я спросил у тебя, какого чёрта ты орёшь на мою сестру? Кто позволил тебе открыть свой поганый рот на мою сестру?! Говори! – повышенным тоном произносил Макс, и тут я поняла, что он сейчас её убьёт.
-Макс, не надо – я попыталась утихомирить брата.
-Не вмешивайся, принцесса! –рыкнул брат и я замолчала.
-Я не знала, что она твоя сестра! Прости любимый! – блондинка попыталась найти выход из положения.
-Даже если бы она была моей девушкой кто давал тебе право так себя вести в чужом доме? – начал кричать Макс.
-Прости, я пойду – девушка взяла свою сумку и ушла. Мы с Максом стояли в кухне в молчании, пока я не прервала тишину.
-Ладно, я приготовлю завтрак – попыталась я вытеснить гробовую тишину.
-Почему ты позволяешь этим шлюхам так с собой разговаривать?! Ты ведь хозяйка в этом доме! – Макс кричал на меня и смотрел бешеными глазами.
-Я бы не позволила, если бы не ты – я говорила робким голосом, потому что боялась сказать хоть слово не тем тоном. В таком состоянии я его ещё никогда не видела. Мне впервые стало действительно страшно, и сердце заколотилось в бешеном ритме от осознания того, что я боюсь своего брата. Боюсь человека, которого люблю до смерти.
-Не смей себя так вести с ними! – Макс схватил меня за руку и прижал к себе. Я не пыталась его оттолкнуть, а в следующую минуту я почувствовала, как дыхание брата опалило мочку моего уха – Никогда, слышишь? Никогда никого не бойся! Я не дам тебя в обиду. Ты можешь говорить этим девицам всё, что угодно, потому что я тебя защищу! Никто к тебе не прикоснётся без твоего разрешения- минутная пауза. Дыхание сбилось, сердце пропустило удар, я чувствую его дыхание, чувствую, как бьётся его сердце, а затем бархатным слегка хрипловатым голосом Макс добавил – Никто, кроме меня- затем тяжёлый вдох и Макс прикусил мочку моего уха, по телу пробежала дрожь, сначала он немного пососал мочку, а затем поцеловал в висок и отпрянул от меня. Я стояла лицом к лицу к брату, который только, что сделал довольно таки не братский жест любви ко мне, я смотрела в синие глаза брата и пыталась найти ответ на свой вопрос. Мы оба стояли с тяжёлым дыханием. Спустя минуты три, Макс поцеловал меня в лоб, улыбнулся и ушёл в свою комнату. Вот так день рождение, а это только утро!
Мы с другом как обычно по выходным пошли отдыхать на природу с парой бутылочек пива. И как всегда, наш разговор быстро перешёл на обсуждение знакомых девушек. В этот раз, правда, всё пошло немного не так, как обычно.
— Слушай, — сказал Костя, мой друг, потягивая янтарный напиток из бутылки, — Твоей сеструхе сколько уже лет то?
— 13 с половиной вроде бы: А что?
— Да не, просто она, как я посмотрю, уже в настоящую девушку превратилась. Ещё год назад была девчонка девчонкой, а сегодня увидел её: Она у тебя настоящая красавица уже.
— Да, это ты прав — вырастет, придётся от неё толпы отгонять, — спокойно ответил я. Но друг продолжал:
— А мне кажется она уже вполне выросшая. За ней ещё не бегают?
— Ну, не замечал пока. Да и сестрёнка моя — домашняя девочка, особо нигде не гуляет.
— Слушай, друг, ты не обижайся, что я так о твоей сестре говорю, но фигурка у неё теперь — зашибись. И грудки уже вполне ничего так отросли. По моему, она уже вполне созрела.
— Да, я с тобой согласен, она уже ничего так сформировалась:
Пару минут мы просто пили пиво и молчали. Но потом друг опять заговорил о моей сестре.
— Слушай, ведь ты её брат, постоянно с ней вместе живёшь и всё такое: А ты её голой видел? — ошарашил меня своим вопросом Костя.
— Эмм: Как бы тебе сказать: Вообще-то видел:
— Недавно?
— Да, на прошлой неделе буквально.
— А при каких обстоятельствах?
— Нууууу: Я подглядываю за ней, когда она моется в ванной, — не понятно зачем совсем смутившись ответил я.
— Оооо! — восхитился мой друг, — И как она без одежды?
— Она очень красивая, — ответил я, надеясь прекратить на этом наш разговор, но Костя никак не успокаивался. Он залпом допил свою бутылку, посмотрел на меня восхищённым горящим взглядом и спросил:
— А: у неё уже есть волосики: на лобке?
— Да, уже есть немного, — опять же честно ответил я. С одной стороны говорить с другом об интимных подробностях собственной сестры было как-то: неправильно, а с другой — эти воспоминания всколыхнули во мне что-то странное, какое-то извращённое возбуждение которое я испытывал, припав к щёлке замочной скважины двери ванной, где ни о чём не подозревая купалась моя юная сестрёнка.
— Ух ты! — взвизгнул Костя, — А как ты думаешь, она уже: дрочит?
— Откуда мне знать?! — окончательно возмутился я, — Что за странные вопросы? Она же не моя девушка, а родная сестра!
— Нет, ну понимаешь: У меня, например, нет сестры: Да и братьев тоже нет, но это не имеет отношения к делу. Просто я не понимаю всех этих братских отношений. Если бы у меня дома было такое чудо как у тебя, я уже давно не выдержал бы и попытался её соблазнить: совратить:
— Вот именно что не понимаешь! — отрезал я, — Сестра — это сестра, она мой ближайший родственник, а инцест — это отвратительно и ужасно, книжки почитай.
— А зачем ты тогда за ней подглядываешь? — с ухмылкой заправского демона-искусителя спросил Костя.
— Нуу: Она же очень красивая! А любование красотой не имеет никакого отношения к инцесту. Я же не собираюсь её: трахать: — ответил я, и предательское воображение тотчас же нарисовало мне картину моей сестры, лежащей с широко разведёнными ножками и мной, потихоньку входящим в её разгорячённое влагалище.
— Хм: Я бы тоже с удовольствием поподглядывал бы за ней: И не только: Как же я тебе завидую! — окончил этим свою речь друг и откупорил ещё одну бутылку, — И всё таки, — опять начал он, — Разве не обидно? Ты жил с ней всю жизнь, смотрел как она росла, наслаждался её красотой, видел как с каждым днём она всё больше и больше из ребёнка превращается в настоящую девушку: А потом придёт кто-то совершенно чужой — и уведёт её к себе, разденет, возбудит и трахнет твою красавицу.
— Ха! Пусть только кто-нибудь попробует её трахнуть! Я ему сразу нос сломаю, если не хуже:
— А почему? Из ревности что ли?
— Да нееет, просто сестру положено защищать.
— Ну так она может сама захотела, она же наверное уже хочет этого:
— Не важно. Первый же, кто захочет поиметь мою сестру, пусть откладывает деньги на пластическую операцию.
— А вот если я, например, захочу заняться с ней сексом, ты мне позволишь?
— Нет конечно! — зло выпалил я.
— А знаешь почему? — всё с той же ухмылкой спросил Костя.
— Ну, почему же? — зло среагировал я.
— Да потому что тебе будет завидно! Да, завидно! Потому что подглядывая ты чётко знаешь, что максимум на что ты способен — насладиться красотой своей сестры. И то — тайком.
— На что же ты намекаешь?
— На то что я могу добиться гораздо большего, чем ты когда либо позволял себе мечтать!
— Ну и что ты хочешь этим сказать?
— Что пора бы тебе прекращать подглядывать и читать глупые книжки о «отвратительном и ужасном» инцесте, а начинать действовать и попробовать свою сестру первым а не страдать потом всю жизнь что какой-то урод лишил её девственности.
— Нет, ты всё-таки не понимаешь наших с ней отношений.
— Ты мне честно скажи, ты на неё дрочил?
— Ну: да, — признался я.
— Вот видишь, значит она тебя всё-таки возбуждает. Ты хочешь потрогать её грудки, потрогать её между ножек?
— Да, хочу конечно: Но всё-таки она мне сестра.
— Нет, не понимаю я всё-таки этих братьев-сестёр, — развёл руками Костя.
— Ну хорошо, допустим: Она же в жизни не захочет!
— А ты пробовал? Нет. Может она спит и видит, ждёт не дождётся когда же ты её наконец трахнешь!
— Ну не думаю как-то:
— А вот давай пойдём к тебе и проверим! Не бойся, я ничего делать не буду, просто хочу ещё раз взглянуть на твою сестричку.
— Ну давай, пошли.
Наши с Наташкой родители как всегда в выходные в последние три месяца, уехали на недавно приобретённый дачный участок — обустраивать его.
Поэтому моя сестра была дома абсолютно одна одинёшенька, когда я со своим другом, крайне решительно настроенные, завалились домой.
Наташка выбежала нам на встречу в своей традиционной летней одежде — свободной розовой кофточке, не доходящей до пупка и коротких трикотажных спортивных шортиках. При чём её уже достаточно неплохого размера округлые и твёрдые как яблочки грудки под кофточкой были свободны от всяческих бюстгальтеров и слегка подпрыгивали при каждом её шаге.
— Ой, какие гости! — обрадовалась сестрёнка, прижимаясь ко мне всем телом и весело чмокая в щёку, — А то мне тут так скучно в одиночестве: К тому же я собиралась пойти в душ, но увидела что ты забыл свои ключи и решила остаться подождать твоего возвращения, но раз ты уже тут — я пошла! — весело прощебетала она, и резво попрыгала по коридору в свою комнату за сменой белья и своим любимым полотенцем. По пути она обернулась и кинула в нашу сторону: — Я мигом, вы не скучайте, я помоюсь и буду вас кормить — меня как-никак мама за хозяйку оставила! — и скрылась в комнате. Мы с другом многозначительно переглянулись, а сестра за это время успела прошмыгнуть в ванную, заперлась там и включила воду.
— Слушай: — начал было друг, но я понял всё и так и сказал:
— Пошли, только быстро и тихо.
Мы скинули кроссовки и тихо, в одних носках приблизились к двери ванной. Я заглянул в замочную скважину первым. Надо отдать должное, расположение ванной было просто идеальным для подглядывания — прямо напротив щёлки. Я увидел, как сестра быстро скинула с себя всю одежду, попробовала рукой воду и залезла в ванну — стала под душ лицом прямо к двери, блаженно закрыла глазки, руками принялась тереть свои длинные каштановые волосы — предоставляя таким образом всё своё свежее, юное, девственное тело моим глазам. Я с трудом оторвался от великолепной картины, и махнул Косте, который с нетерпением занял моё место. Буквально тут же его челюсть просто таки отвисла до пола.
— Ну как тебе? — шёпотом спросил я.
— Слушай, я буквально не знаю что и сказать. Разве что — как ты до сих пор сдерживаешься?? Я бы уже давно не выдержал и: кхм: её. Она чудо!
— Тихо ты! — пригрозил я, — А то наше чудо ещё тебя услышит! И вообще — посмотрел и хватит с тебя, нечего на мою сестру так смотреть, ещё изнасилуешь её, — сказал я и оттолкнул Костю в сторону и припал как и прежде к щёлке.
Моя сестра как раз принялась намыливаться — своими полными пены руками она елозила по всему своему телу и невероятно эротично гладила при этом свои пускай небольшие ещё, но уже абсолютно правильной формы и невероятно красивые грудки.
— Ну, что она там делает? — изнемогал мой друг, — Уже дошла до: доооо: того самого?
— Да, — ответил я, когда сестричка, раздвинув ножки и наклонившись, принялась основательно намыливать у себя между ножек. Её рука долго сновала туда сюда, даже дольше чем надо. Кажется, Наташе это приносило очень приятные ощущения, — Смотри, — сдобрился я, и Костя тут же занял моё место.
— Оооо! — тихо практически простонал друг, — Да она же мастурбирует!
Я быстренько опять отогнал его и принялся смотреть. Сестра всё так же нежно тёрла себя между ножек, при этом на её личике ярко проявилось выражение какого-то уже совершенно неземного блаженства. Ещё через минуту её головка закинулась высоко вверх, ротик широко раскрылся и она скорее всего издала стон, который мы не услышали только благодаря шуму льющейся воды.
В первый раз в жизни увидев оргазм сестры, я отполз под невероятным впечатлением от двери, рядом с которой тут же замер Костя. Выражение абсолютного счастья и наслаждения на лице сестры никак не шло у меня из головы. Очень странно, что раньше сестра ни разу не мастурбировала в ванной и начала именно сегодня.
— Она заканчивает! — прошептал друг, и тут же шум моды прекратился. Мы быстро поднялись на ноги и ретировались в мою комнату, где я немедленно включил какой-то музыкальный клип, которых накачано у меня было огромное количество. Естественно, ни о чём другом кроме как о моей сестре, только что продемонстрировавшей нам всю свою красоту, все свои прелести, мы думать не могли. К тому же она должна была вот-вот выйти из ванной, и мы должны были как-то успокоиться, что бы не выглядеть неестественно.
Буквально через минуту к нам в комнату влетела не понятно от чего больше разгорячённая — от душа или мастурбации — Наташа, в похожей на прежнюю маечке и с огромным махровым полотенцем на голове.
— Ну, надеюсь вы тут без меня не сильно скучали? — задорно проворковала сестрёнка и уселась на диван прямо за нами. Мы дружно развернулись к ней лицами и так же дружно ответили:
— Неееет!
Сестру это развеселило. Она засмеялась, и повалилась на диван, задрыгав ножками в воздухе.
— Ой, у вас это так смешно получилось, — объяснила отсмеявшись моя сестрёнка, — Ну, я пойду принесу чего-нибудь вкусненького, — обнадёжила нас она, и унеслась куда-то по направлению к кухне. Мы с другом облегчённо вздохнули.
— Я думал, у меня сердце разорвётся, когда она вошла, — признался мне мой друг, — Ну, какие твои планы?
— Какие планы? — тупо спросил я.
— Ну как ты собираешься её совращать?
— Ой, ты её видел, она только физически уже развитая, а по уму ещё ребёнок ребёнком:
— Ну, мы видели в ванной какой она ребёнок!
В моём мозгу опять пронеслась картина испытывающей оргазм сестрёнки. Я аж замотал головой, что бы прогнать видение.
— Я думаю, надо её для начала как-то раскрепостить, — глубокомысленно выдал Костя, с видом учителя подняв вверх указательный палец.
— И как ты себе это представляешь?
— Ну может, дадим ей знать, что мы видели её в ванной?
— Ты что, с ума сошёл? Она же нас убьёт за это! Ты просто не знаешь мою сестру. И вообще, что значит «мы видели»?
— Ну как: Если ты её совратишь, ты что же, не позволишь мне, своему лучшему другу, тоже сделать это с ней?
— Что-то не вижу никакой связи: Эх, не надо было давать тебе увидеть её голой:
— Что сделано, то сделано, ты лучше думай, что будет делать теперь.
В этот момент вернулась сестра с огромным подносом всяческих фруктов. Она поставила это всё на стол рядом с нами, а сама, с чувством выполненного долга, завалилась на диван с яблоком.
— И чем вы занимаетесь? — спросила Наташа.
— Да так, клипы смотрим, — ответил я, робко окинув взглядом идеальное тело сестрёнки.
— Хе, не интересно: — ответила она, хрумкая яблоком.
— А что бы ты хотела делать? — спросил её Костя.
— Ну, может, поиграем во что-нибудь? — предложила сестра.
— И где же это ты видела, что бы взрослые шестнадцатилетние мужики играли в игры с маленькой тринадцатилетней девочкой? — бросил я не подумав.
— Ой-ёй-ёй, «шестнадцатилетние мужики»! — принялась издеваться надо мной сестра, — Да и мне уже почти 14!
— Ах ты маленькая негодница! — издевательски произнёс я прыгнув на диван рядом сней, принялся с ней драться, не по настоящему конечно же. Всё что я делал — это не давал ей встать с дивана, а она пыталась своими цепкими пальчиками ущипнуть меня посильней и вскочить. Надо отдать должное, в этой «драке» я абсолютно не задумываясь придавливал её своими лежащими на её грудках руками к дивану. Поняв это, я как бы случайно подвинул ладони так, что бы мои большие пальцы легли точно на её твёрдые сосочки. Я слегка пошевелил пальцами, помассировав таким образом соски сестры, и отпустил её.
Моя сестра тут же села, вся растрёпанная и весёлая и больно ущипнула меня за сосок. В ответ на это я резко протянул свою руку к её соску, но она с визгом прикрыла их ладошками, и тогда я, изменив траекторию полёта своей руки, приземлился ей прямо между ножек и ущипнул через тонкую ткань трусиков и шортиков сестру за половую губку.
Наташа взвизгнула ещё сильнее, пытаясь прикрыть не только свои соски, но и свои половые органы, и обиженно сказала:
— Это нечестно! Это слишком больно! Я тебя же не хватала там:
— Ладно, извини, — сказал я, поймав одобрительный взгляд друга.
— Ну что, больше не будешь издеваться над взрослыми? — спросил я.
— Нет, не буду. Над взрослыми — не буду! — ухмыльнувшись, двусмысленно ответила Наташа.
— Да ладно вам! — вмешался Костя, — Я знаю во что мы будем играть. Давайте играть в карты. Кто выигрывает — выбирает одного из проигравших и по желанию того или спрашивает его вопрос, на который тот должен ответить честно, или даёт ему задание — которое тот обязан выполнить.
— А, знаю эту игру! — весело согласилась сестра, — Мы в неё с девчонками с моего класса играли во время турпохода.
— Ну, тогда тащи карты! — сказал я, и Наташа умчалась на их поиски, — Что ты задумал? — спросил я друга.
— Ну, посмотрим, что получится.
В комнату залетела Наташа, держа в руке старую колоду игральных карт.
Мы все сели на диване — я и Костя на краешке, сестра, сложив ноги по турецки, в глубине между нами — так что образовался как бы треугольник, перетасовала карты и раздала нам.
В первый раз повезло, как не странно, именно Наташе. Она с видом победителя уставилась на меня и спросила:
— Вопрос или приказ?
— Вопрос, — выбрал я.
— Хехе: Крал ли ты когда-нибудь что-нибудь?
— Да, — сознался я.
— Это уже второй вопрос, — обломал я сестру, и она, обидевшись, перетасовала карты и опять раздала нам.
На этот раз повезло мне. Я долго смотрел то на сестру, то на друга, как бы выбирая, кого спросить, и, естественно задал вопрос сестре:
— Правда или приказ?
— Уммм: Приказ! — ответила сестра, с видом, как будто бы ей удалось обмануть меня.
— Встань возле стенки на голову и стой так целую минуту, не смотря ни на что и не шевелясь.
Моей сестрёнке ничего не оставалось делать, как выполнять. Она подошла к стенке, опёрлась на руки и резко перевернулась, облокотив свои пятки о стену. Её лёгкая короткая маечка тут же упала вниз, оголив прекрасные грудки. Но сестра стояла положенные 60 секунд не шевельнувшись, только лицо её налилось красным то ли от стыда, то ли от прихлынувшей к голове крови.
По истечению времени она перевернулась, оправила свою майку и села играть с нами дальше. И на этот раз повезло тоже мне.
Я опять сделал вид, как будто собираюсь спросить Костю, но в последнюю секунду повернулся к Наташе и произнёс:
— Правда или приказ?
— Правда! — ответила наученная горьким опытом на этот раз сестра.
— Ну, держись! Ты: дрочила когда-нибудь? И если да, то когда в последний раз?
Сестра явно растерялась от этого вопроса, но делать было нечего, надо было отвечать, и отвечать правдиво.
— А это два вопроса! — попыталась отговориться она, но я её прервал:
— А вот и нет. Потому что если ответ на первый отрицательный, ты можешь не отвечать на второй, а если положительный — ты можешь ответить только на второй! — завёл я её в тупик своими размышлениями.
— Нууу: Ладно, отвечу: — Наташа потупила глазки, опять же покраснела и ответила, — Сегодня в ванной, — и тут же закрыла пылающее лицо руками и рассмеялась.
— Ну, давай продолжим? — спросил я и раздал карты.
Что характерно, выиграла опять Наташа.
— Ну, правда или приказ? — коварно спросила меня сестра.
— Эм: Приказ.
— Ну тогда: Встань тут, — сестра указала на стул, — Сними штаны и трусы и прокричи «кукареку» три раза!
Ужаснувшись извращённому приказу сестры, я принялся его выполнять. Я встал на стул, и стащил штаны. Мой член стоял как каменный. Я помедлил секунду, и спустил трусы тоже. Глаза сестрёнки буквально округлились при виде моего полностью боеготовного достоинства. Я же, быстро прокукарекав положенные три раза, натянул назад всю одежду, и сел на своё место.
Сестра опять раздала карты, и на этот раз выиграл, наконец, Костя. Он не теряя времени спросил у Наташи требуемый правилами вопрос, и она ответила «Приказ».
— Тогда, слушай мою команду. Я приказываю тебе: Снять маечку. Насовсем.
— Ну, вы и так уже всё видели, — ответила сестра, и стянула с себя маечку. Но тут же перекинув свои пышные и длинные волосы на перёд полностью прикрыла ими свои груди.
На следующем кругу нашей игры, повезло опять Косте. Но он не спросил Наташу. Он спросил меня. И получив в ответ «Правда», спросил:
— Трахал ли ты когда-нибудь девочку, и если да — то кого, если нет — то кого бы хотел?
При этом вопросе моя сестра просто зашлась хохотом.
— Нет, не трахал. Кого бы хотел: Я глубокомысленно посмотрел на не заметившую этого сестру и не решился ответить полностью честно. Вместо этого я сказал, — Наташку, из нашего класса.
Однако услышав своё имя, сестра на секунду встрепенулась, но быстро успокоилась дослушав до конца мой ответ.
— А я вот расскажу Наташке что ты её хочешь! — лукаво заметила сестра.
— А я вот расскажу маме что ты дрочишь в ванной! — парировал я, и, кажется, попал в яблочко.
— Ну ладно, будем держать секреты друг друга в тайне, — заговорчески прошептала сестрёнка.
И на следующий раз выиграл Костя. Он обратился к моей сестре с вопросом.
— Правда!
— А ты, отдавалась ли ты когда-нибудь мальчику, и если да то кому, если нет — то кому бы хотела отдаться?
— Нет. А хотела бы: Саше, — произнесла она моё имя, но тут же добавила с издевательской улыбкой, — Из моего класса.
Мы молча продолжили игру. Выиграл я. Сестра, выбрав «приказ» принялась ждать, что же я ей скажу сделать.
— Я приказываю тебе станцевать перед нами стриптиз, с полным раздеванием.
Что характерно, моя сестра даже не возразила. Она подошла к компу, включила медленную музыку, откинула за спину волосы, оголив таким образом свою грудь, и принялась плавно извиваться в танце. Она отвернулась от нас, и потихоньку, не прекращая танцевать, стянула с себя шортики. Ещё через некоторое время она опять повернулась к нам лицом и очень, очень медленно принялась стаскивать с себя и трусики. Сделав это и оставшись совершенно голой, она немедленно прикрыла свою щёлку ладошкой.
— Всё! — сказала она и раскланялась, принявшись натягивать назад свои трусики. Мы поаплодировали, и сестра залезла на своё место, не одев шортики. Только села на этот раз по японски, стиснув близко коленки.
Наша игра продолжилась. Следующим победителем стал Костя, и получив в ответ «приказ» сказал:
— Засунь руку себе под трусики, засунь палец в себя, вытащи его и оближи!
— Я: боюсь, я же девственница.
— Ну, совсем немножко! — потребовал Костя.
Наташа встала на колени, раздвинув ножки, одной рукой оттянула резинку, а вторую ввела под трусики. Мы увидели как, один палец продвинулся немного дальше и, достигнув входа во влагалище, сестричка чуть-чуть надавила им, вводя его буквально на сантиметр внутрь. Быстро вынула и погрузила в свой ротик.
— Продолжим? — удовлетворённо спросил Костя.
И мы продолжили. Что характерно, он опять победил. И опять спросил меня.
— Приказ, — гордо ответил я.
— Тогда: Тогда-тогда-тогда: Залезь под трусики своей сестры и ровно минуту ласкай её клитор! — выпалил горя глазами Костя.
— Это нечестно! Возмутилась было сестра, но повернулась ко мне, широко развела ножки и, стыдливо отвернувшись вбок, сказала, — На.
Я не мог поверить своему счастью. Я дрожащими руками прикоснулся к трусикам, отвёл их в сторону и положил свой палец на клитор покорно ждущей ласки сестры. Я аккуратно принялся шевелить пальцем. Кажется, прошла всего секунда, а Костя уже провозгласил: «Всё, минута прошла!». В этот момент я был готов его убить.
Продолжать играть мы не стали. Забросив карты, мы принялись по кругу задавать друг другу вопросы.
— Теперь я спрашиваю! — сказала сестра, — Саша, Правда или Приказ?
— Правда.
— Когда ты сказал про Наташу из своего класса: Ты честно имел её ввиду?
— Нет, — честно ответил я.
— Значит, ты соврал, и я могу спросить тебя ещё раз, — невозмутимо сказала моя сестра, — Правда или Приказ?
— Правда.
— Кого ты чаще всего себе представляешь, когда дрочишь? — выпалила сестра.
— Тебя, — честно ответил я, и тут же спросил:
— Правда или Приказ?
— Правда.
— Когда ты сказал про Сашу из своего класса, ты честно имела его в ввиду?
— Значит ты соврала:
— Да, спрашивай меня ещё раз!
— Правда или приказ?
— Приказ!
— Сними трусики и позволь мне: — я уловил молящий взгляд друга, — Мне и Косте поцеловать тебя там.
Наташа послушно и нетерпеливо скинула свою последнюю часть одежды и легла, предоставив себя в полное наше распоряжение.
Первым к её невероятно свежему бутону губами прикоснулся я. Я долго вылизывал её клитор, взасос целовал губки и даже чуть-чуть ввёл в неё свой язык. С большим трудом я оторвался от ароматнейшего интимного местечка моей сестры и позволил Косте проделать то же самое. Наташа расплылась в удовольствии и страстно задышала. Но вот уже и Костя оторвался от моей сестры и тут же спросил её:
— Правда или Приказ?
— Правда, — успокаивая своё дыхание но не меняя позы ответила сестра.
— Хотела бы ты, что бы твой брат лишил тебя девственности?
— ДА! — ответила сестра, и потянулась ко мне. Я обнял её, и поцеловал в сосочек. Она ответила стоном.
Я опустился ниже и принялся языком ласкать её клитор. На этот раз мне уже не требовалось останавливаться. Я хотел доставить ей столько удовольствия, сколько она никогда бы не смогла получить ни от кого другого. Я не помню, как оказался без трусов, я взял руку свой стоящий член и принялся нежно поглаживать им киску сестры. А потом, собравшись с духом, ввёл в неё член. Чуть-чуть обождав, я принялся давить. Член на редкость легко преодолел препятствие, и проскочил на полную длину внутрь. Я вывел его. Крови совсем не показалось — видимо девственная плева у моей сестры была совсем тонкой и маленькой. Увидев, что сестра не испытывает никакой боли, я продолжил. Я вошёл в неё и принялся совершать поступательные движения. Моя сестра обняла меня руками и тонко постанывала при каждом толчке. Ещё немного и я бы кончил внутрь, но меня вовремя остановил возглас заворожено смотрящего на нас Кости:
— Только не кончай в свою сестру!
Я тут же вышел и разразился фонтаном спермы прямо на невероятно прекрасные, ещё не окончательно сформировавшиеся грудки сестры. Сперма покрыла так же её животик и наполнила пупок.
Сестра тяжело дышала, но произнесла всё-таки с улыбкой:
— Ну вот, теперь опять в душ:
Но совершить это ей не дал Костя. Он спросил:
— Хочешь со мной? Ведь ты не испытала ещё оргазма.
— Да, — ответила сестра и вопросительно посмотрела на меня. Я утвердительно кивнул.
Тогда Костя, не теряя времени, подтащил сестру к себе таким образом, что она теперь лежала на самом краю дивана, свесив ноги вниз. Костя слегка приподнял бёдра моей сестры, благо она была очень миниатюрной и лёгкой, стоя вошёл в неё и принялся за своё дело.
Моя сперма медленно стекала с грудей вниз на шейку Наташи и на диван. Буквально через минуту моя сестрёнка забилась в оргазме, Костя опустил её на диван и разрядился своей дозой спермы на её тело. Сестра бессильно лежала, закинув руки и голову, и отходила от бурного оргазма. Когда все мы немного отдышались, я поспешил выпроводить Костю, который и так получил больше чем заслуживал, отнёс сестру в ванную, вымыл её, и занялся с ней сексом ещё раз, прямо там, под душем. Вытер, закутал в полотенце и отнёс в свою комнату. Где мы ещё раз занялись сексом. На этот раз спермы у меня уже не осталось совсем, и я ничуть не запачкал Наташу. Отдышавшись, я опять пальцами возбудил сестру и трахнул её, не выводя член во время моего оргазма, ибо спермы не осталось совсем. До конца дня мы занимались сексом ещё раза три.
А потом, не дождавшись запозднившихся родителей пошли спать, полностью выдохшиеся и уверенные, что в следующие выходные повторится то же самое.
